Гуров не церемонится

– Кто же еще? Конечно, Левушка, – подтвердила Наталья Николаевна. – Мы все теперь перед ним в долгу неоплатном. Да ведь, если бы не он, так и не встретились бы никогда. Ты бы нас погибшими считал, а мы тебя, как ни искали, так найти и не смогли.

– Лев Иванович, – дрогнувшим голосом сказал Николай Степанович. – Мне Болотин сказал, что денег вы не возьмете, так просто знайте, что, если вам что-нибудь когда-нибудь понадобится, я жизни своей не пожалею, но все для вас сделаю.

– Когда-нибудь – неинтересно, а вот вы мне прямо сейчас скажите, узнаете ли вы эту женщину? – спросил Гуров, буквально силой вытаскивая из-за спины Степана Алексеевича Светлану.

И Савельев ее узнал, потому что неприязненно – видимо, старая обида так и продолжала все эти годы жить в его сердце – спросил:

– А ты здесь чего делаешь?

– Да вот сына одного побоялась дома оставлять, – небрежно сказал Гуров.

– Какого сына? – настороженно спросил Николай Степанович.

– Степа! Иди сюда, – позвала Наталья Николаевна старшего внука, и тот, выйдя вперед, встал рядом с матерью.

Савельев впился в него взглядом, увидел разного цвета, как и у него, глаза, да и вообще их поразительное сходство, часто-часто задышал и вдруг, потеряв сознание, обмяк на подушке.

– Коленька! Сыночек! Что с тобой? – закричала Наталья Николаевна.

Схватив с тумбочки стакан с водой, она набрала ее в рот и брызнула на сына так, как обычно брызгают хозяйки на белье при глажке. Тот очнулся, но глаза открывать не спешил, а когда все-таки открыл, в них стояли слезы.

– Сын! Мой сын! – прошептал он и, не выдержав, зарыдал. – Партизанка! – сказал он сквозь слезы. – Ну, скажи ты мне хоть сейчас, о чем ты с Тимуром шепталась. Ведь ты же знала, что мы враги.

– Да подружка моя, Нинка… – начала объяснять Светлана.

– Прохорова, что ли? – перебив ее, спросил Николай Степанович.

– Ну да! – подтвердила та. – Она в Тимура влюбилась по уши, вот и попросила меня узнать у него, как он к ней относится. А как я ей отказать могла? Лучшая подруга ведь! Я и поговорить-то с ним постаралась так, чтобы ты не узнал. А тебе кто-то все-таки рассказал.

– Ну ты же мне все еще тогда объяснить могла! – воскликнул Савельев.

– А ты мне хоть слово вставить дал? – возмутилась Светлана. – Обругал меня на чем свет стоит, и все.

– А ты помнишь, что мне сказала? Что я тебе не муж, чтобы приказывать, как ты себя вести должна, – напомнил женщине Николай Степанович. – И это после всего того, что между нами было!

– Мама! Отец! – не выдержал Степан. – Может, хватит ругаться? Если вы не забыли, двадцать лет прошло, а вы все никак успокоиться не можете.

– Значит, ты и правда считаешь меня своим отцом? – дрогнувшим голосом спросил Савельев.

– А как не считать, если она всю жизнь только о тебе и говорила, все вспоминала, какой ты. Ее несколько раз замуж звали, а она не соглашалась, верила, что вы когда-нибудь снова встретитесь. Она тебя все эти годы ждала. Я все ваши истории столько раз слышал, что уже наизусть знаю. Да и бабушка мне о тебе рассказывала, и фотографии показывала. Так что можно считать, что ты наконец-то вернулся домой из долгой и далекой командировки.

– Степа, скажи еще раз «отец», – смущенно попросил Савельев.

– Да ладно тебе, папа, наговоримся еще, – не менее смущенно произнес парень.

Глядя на счастье этой воссоединившейся, чего уж скрывать, исключительно благодаря Гурову, семьи, Лев Иванович почувствовал себя лишним и, пробормотав:

– Ну, не буду вам мешать, – тихонько вышел в коридор.

Стоявшие там мужики тут же бросились к нему, и лица у них были взволнованными.

– Как там? Как Колька?

– Рыдает от счастья, – коротко ответил Лев Иванович.

– Слава тебе господи! – переглянувшись, дружно сказали они и почти одновременно перекрестились.

А Гуров, глядя на них, уже не думал о том, что когда-то ему были несимпатичны эти недавно вышедшие из леса мужики со своими полууголовными замашками. Черт с ним! Все не без греха! Главное же, что, когда в беду попал один из них, они, не раздумывая и не считаясь с затратами, сделали все, чтобы его спасти. А ведь не появись его родные: мать с отцом, сестра со своей семьей, сын и Светлана, которая обязательно в самом скором времени будет его женой, – Савельев опять изменил бы завещание, составив такое, какое было до Ларисы, то есть, что его наследниками снова станут его друзья. А вот тем было наплевать на деньги, и сейчас, видя, как он счастлив, они были еще более счастливы, чем он. Прав был Стаc – они настоящие мужики.

– А не пора ли нам послушать, как же вы сумели Савельевых найти? – прервал размышления Гурова Погодин. – Да и обо всем остальном тоже. Так что поехали-ка мы все домой, сядем рядком да поговорим ладком. Да и выпить в этом случае не грех – не каждый день давно потерявшиеся люди встречаются.

– Пора, – согласился Гуров. – Только как они, – он кивнул на дверь, – обратно доберутся?

– А я батю предупредил, что машины их будут ждать внизу столько, сколько надо, – ответил Леонид Максимович.

И, словно услышав его слова, в коридор вышел Степан Алексеевич. Он озадаченно чесал затылок и о чем-то напряженно думал.