Гуров не церемонится

– Видите ли, я никак не мог понять, откуда взялась столь неистовая ненависть Ларисы к Николаю Степановичу. По моей просьбе Станислав Васильевич обзвонил всех мужчин, с которыми во время своих гастролей, как выразился Леонид Максимович, встречалась Лариса Петровна, и узнал кое-что интересное, но об этом потом, главное для нас сейчас то, что со всеми ними она была белая и пушистая. Так с чего же она вдруг так взъелась на собственного мужа? Ладно, еще можно понять, что она настроила супруга против невзлюбивших ее друзей Савельева, что подбила на переезд в Москву, но нервы-то ему зачем трепать?

– Ты решил покопаться в ее прошлом поглубже и… – подсказал Виктор.

– И в понедельник вечером я выехал в Тамбов, а оттуда – в деревню Николаевку, – подтвердил Гуров.

Лев Иванович не был большим знатоком российской глубинки и не мог судить, насколько процветающей была эта деревня, но ее вид его не расстроил. Заброшенных домов видно не было, над трубами вились дымки, во дворах лаяли собаки, а по улицам сновали люди. Увидев над очень большой собачьей будкой, как выражается сатирик Михаил Задорнов, гордую вывеску «Супермаркет», Гуров понял, что туда ему и надо, потому что все слухи в деревнях обычно циркулируют вокруг магазина, а собираются воедино именно в нем. Но он ошибся, потому что за прилавком стоял мужчина кавказской национальности, и Лев Иванович тяжело вздохнул.

– Зачем вздыхаешь, дорогой? – воскликнул продавец. – Если здесь чего не видишь, так ты только скажи, и я из города привезу. Чего твоя душа желает?

– Моя душа, – Лев Иванович очень старался не рассмеяться, – желает найти здесь родственников одной женщины, которая здесь родилась.

– Ай, дорогой, не помогу! – с сожалением развел руками кавказец. – Сам здесь недавно живу.

– А ты кого ищешь-то? – раздался голос позади Гурова.

Обернувшись, он увидел пожилую женщину со шваброй в руках и объяснил:

– Ларису Петровну Васильеву. Но фамилия у нее тогда могла быть и другая. Да она черненькая такая, смуглая.

– Поняла я, о ком ты, – с подозрением глядя на Гурова, сказала женщина. – Только кто тебе сказал, что она здесь родилась? Пришлая она!

– Но у нее в документах так написано, – удивился Лев Иванович.

– Да мало ли что там напишут, – отмахнулась женщина. – Только здесь она как была Васильева, так и осталась.

– Ай, дорогой! Зачем человека от работы отвлекаешь? – Поняв, что этот человек ничего покупать не собирается, продавец потерял к нему интерес.

– Тебе заплатить за хлопоты? – спросил, разозлившись, Гуров, потому что наплыва покупателей в магазине как-то не наблюдалось, и очень нехорошо посмотрел кавказцу прямо в глаза, а это он умел!

– Зачем платить, дорогой? – тут же пошел на попятную продавец. – Спрашивай, что тебе надо! – и с «тонким» намеком теперь уже уборщице, чтобы она не отвлекалась от дела, сказал: – Только человек работой дорожит, терять ее не хочет.

– К Антипычу иди, – посоветовала Гурову, правильно понявшая намек уборщица. – Нас, старожилов, здесь, почитай, уже и не осталось, а вот он тебе все как есть расскажет. Как выйдешь отсюда, направо двигай, по этой стороне дом под зеленой крышей увидишь, так это его. Только шумно у него там – дети съехались.

Идти в гости с пустыми руками было неудобно, и Гуров стал рассматривать выставленный товар, решая, что купить, отмахнувшись от оживившегося было продавца, начавшего подсовывать ему то одно, то другое. Мысль о спиртном он отбросил сразу – у Антипыча наверняка гнали самогон, так что это было лишним. Колбаса и прочие деликатесы доверия ему не внушали, заморские фрукты вообще не рассматривались – своих, родных и чистых, было здесь наверняка вдоволь, а вот конфеты?..

– У Антипыча внуки есть? – спросил Гуров у уборщицы.

– Полон двор – говорила ж тебе, дети у него съехались, – ответила она.

– Тогда покажите мне, что у вас есть из конфет. Только самые свежие, – попросил он продавца.

Тот почему-то полез, как в советские времена, под прилавок и, достав оттуда две большие коробки конфет фабрики «Красный Октябрь», поставил перед Гуровым.

– Самые лучшие, – он смачно поцеловал сложенные щепотью три пальца. – Своим детям даю!

Лев Иванович на всякий случай проверил дату выпуска и увидел, что они действительно свежие.

– Бери, не бойся! – успокоила уборщица. – Раз ты к Антипычу, то можешь не сомневаться – Ашот у нас уже ученый. У старика-то четыре сына, а потом еще две девки при мужьях, и все, как один, шутить не любят.

– Очень серьезные люди, – с безрадостным выражением лица подтвердил продавец.

Цена по сравнению с московской оказалась прямо-таки грабительской, но делать было нечего, и Лев Иванович, забрав конфеты, пошел искать нужный ему дом.