Гуру

– Так что я не думаю, что я кому-либо необходим для организации вечеринки. Кажется, у тебя все, как обычно, под полным контролем, Сэм. – Джош кинулся в кладовку и вытащил оттуда пару кроссовок. Вернувшись на кухню, он сначала посмотрел на Лизу взглядом мальчишки, потерявшего маму из виду. Когда Лиза отвернулась, Джош перевел взгляд на Сэм, и его лицо исказилось. «Он ненавидит меня, – подумалось ей с отрезвляющей очевидностью. – Этот мужчина ненавидит меня».

– Я на пробежку, – сказал он. – Нужно проветриться.

Они подождали, пока он не покинул их, и обменялись виноватыми смешками, теми самыми смешками, которыми они в юности встречали неуклюжие попытки отцов поговорить с ними: «Солнышко, какие предметы ты выбрала в этом году? В какие колледжи собираешься подать документы?» Эти экзерсисы неизменно завершались отступлением мужчин из комнаты, что, собственно, и было нужно их дочуркам.

– Травяного чаю? – спросила Лиза. Сэм кивнула. За последнюю неделю у них выработался распорядок, которому они обе с удовольствием следовали. Сэм достала тарелки из шкафчика рядом с духовкой и начала разбирать коробочку с витиеватыми буквами, складывающимися в название пекарни. Лиза заварила чай с ромашкой для Сэм, а себе приготовила черный кофе. Она попросила «Алексу» запустить в Спотифае плей-лист хитов девяностых и начала слегка пританцовывать, как только зазвучали первые аккорды No Scrubs. Сэм быстренько сняла видео, убедившись, что Лиза хорошо видна на заднем плане. Добавив подпись – «Кто из вас еще помнит TLC?» – она запостила ролик в «сториз».

– О, а у тебя та же обувь, что у меня, – заметила Сэм, когда Лиза вернулась к столу.

На Лизе были ее любимые облегающие джинсы, которые она на этот раз дополнила ботильонами, очень похожими на те, которые Сэм привезла с собой из Нью-Йорка. Те же резиновые подошвы и та же декоративная шнуровка. Только у Лизы каблук был более устойчивый. Сэм чуть не купила себе такую же пару, но в конечном счете решила, что на стилетах она будет выглядеть более сексуально. Рассматривая обновку Лизы, она теперь сожалела о своем решении.

– Они так отлично смотрелись на тебе! Не смогла удержаться. Ты же не против?

– Гмм, – Сэм запустила палец в пирожное и слизала крем с пальца. Убийственно сладко, но она все равно продолжила поедать выпечку. – А ты не хочешь попробовать? – спросила она, когда Лиза отложила кусочек коржа, который ранее отломила от пирожного и скатала в комок.

– Нет, не особо, – сказала подруга, подталкивая тарелку в сторону Сэм. – Ешь, если хочешь.

Уже неделя прошла с той ночи на запорошенном снегом крыльце дома Сэм, когда они вместе ожидали, пока весь остальной мир проснется. Каждый день с того момента проходил практически по идентичному графику. Сэм просыпалась в поту от снов, в которых сквозь настойчиво рыскающие руки и плотный запах табака вдруг пробивалось лицо Габриэля, интересовавшегося, что случилось, почему она его разлюбила. Снова заснуть после подобного зрелища не получалось. Что еще уготовила для нее тьма? Сэм хваталась за телефон и начинала скролить, скролить и скролить. Одни мысли о количестве подписчиков и иске от Брук Кэмпбелл – хотя бы это не стало достоянием общественности, со слов Джейн, а им нужно было благодарить судьбу даже за самую малую милость. Ну и, конечно, перед ней вечно маячил пост на «Реддите» и его неизвестный автор. Менеджер теперь медленнее реагировала на письма. «Целомудрие» покинуло список бестселлеров, а у «Шакти» начались проблемы с трафиком. Ежедневная статистика посещений сайта особой надежды не вселяла, но Сэм нужно было продолжать верить, что она может все исправить. Надо было только уговорить Лизу подписать заявление. Около 10 утра Лиза направляла ей сообщение: «Дети в школе, Джош на работе, на моей стороне все чисто!» Сэм сразу же приезжала на машине или пешком доходила до дома Тейлоров, не забывая запостить опрос для своих подписчиков, чтобы узнать, какую арку из воздушных шариков они предпочитают, какой батут больше придется по вкусу детям и чем украсить торт: сливочным кремом или глазурью. Иногда Сэм на дороге попадались люди, которые провожали ее странными взглядами. Сэм уговаривала себя, что ее узнали в лицо как известную писательницу или, может быть, дочку четы Миллеров, которая училась когда-то в одной школе с ними, но опасалась, что все уже прочитали пост на «Реддите» и видели в ней только развратницу, изнасиловавшую собственную лучшую подругу.