Гусь Фриц

В декабре 1914-го российская контрразведка арестовала поручика Колаковского. Колаковский ранее попал в плен к немцам, а теперь снова оказался на российской территории. Его подозревали в предательстве. Чтобы спасти себя, Колаковский, фантазер и Калиостро, выдумал себе алиби: якобы в плену он согласился стать немецким шпионом – но только затем, чтобы выведать немецкие секреты и передать их России. И немцы, утверждал Колаковский, поверили поручику, раскрыли перед ним свою шпионскую организацию.

По доносу Колаковского уже был арестован полковник Мясоедов, протеже и доверенное лицо Сухомлинова. Ловчая сеть скоро раскинется широко: арестуют родных Мясоедова, его любовницу, коммерческих партнеров; контрразведка придет за держателем вокзального буфета, где столовался Мясоедов, за виноторговцем, который поставлял ему спиртное, за учительницей музыки, жившей в той же съемной квартире, что любовница Мясоедова, за владельцем печатной машинки, на которой Мясоедов что-то печатал; за юристами, копателями колодцев в военных лагерях, приятелями по охоте – за всеми, с кем Мясоедова хоть что-то связывало.

Министру Сухомлинову, попавшему под удар, будет уже не до Густава. Сухомлинов сразу поймет, что истинная цель – он, это его пытаются свалить, убрать, используя Мясоедова, и обрубит все прежние контакты.

А сам Густав, знавшийся с Мясоедовым в бытность его конфидентом Сухомлинова в Харькове, будет надеяться, чтобы об этом знакомстве никто никогда не вспомнит. И единственным, кто по-прежнему будет охранять семью от краха, останется Соленый Мичман, призрак, бродящий по министерским коридорам.

* * *

Кирилл понимал, что семья Швердт оказалась на краю закручивающейся воронки мясоедовского дела. Их спасло только то, что верховная власть требовала скорейшего приговора, и контрразведка физически не успевала арестовать всех знакомцев полковника.

Кирилла поражала завораживающая жуть судьбы Мясоедова, сюжета его жизни и смерти: полковник будто был явлен Густаву, Андреасу и Арсению, чтобы те поняли что-то важное о своем будущем.

Мясоедов. Жандарм, пограничник, служивший на границе с Восточной Пруссией. Прекрасно знал немецкий. Был лично представлен императору Вильгельму, охотился в его имении.

Мясоедов. Жуир, донжуан, человек сомнительных нравов.

Мясоедов, пытавшийся организовать пароходство, чтобы возить в Америку эмигрантов, и использовавший для этого свои служебные связи. Коррупционер.

Мясоедов, которого конкуренты – предположительно владельцы другой пароходной компании – при помощи «своих» полицейских ложно обвинили в потворстве контрабандистам и революционерам.

Мясоедов, вследствие этого обвинения со скандалом ушедший из жандармского корпуса, давший на суде, защищаясь, показания, изобличавшие грязные методы полицейской работы, – и тем самым навсегда восстановивший против себя департамент полиции.

Мясоедов, который, будучи в отставке, вошел в доверие к Сухомлинову, в то время командующему войсками Киевского военного округа и генерал-губернатору, и стал его порученцем для сомнительных дел.

Мясоедов, многократно пытавшийся возвратиться на службу, но получавший отказ, – премьер-министр Столыпин помнил о его показаниях против полиции.

Мясоедов, после гибели Столыпина восстановленный Сухомлиновым, уже ставшим военным министром, на службе, прикрепленный к военному министерству в качестве «офицера для особых поручений».

Мясоедов, которого в 1912 году лидер октябристов, авантюрист и бретер, бывший председатель Думы Гучков бездоказательно обвинил в шпионстве – так было нужно для интриги Гучкова, добивавшегося смещения Сухомлинова с поста военного министра.

Мясоедов, преданный своим покровителем и уволенный от службы по навету Гучкова.

Мясоедов, долго добивавшийся, чтобы его призвали в войска, когда началась война. Получивший должность переводчика в разведке. Служивший в штабе несчастливой 10-й армии, которая потерпела страшное поражение от немцев.

Мясоедов, которого поручик Колаковский, сочиняя свои россказни о немецком заговоре, обвинил в предательстве, потому что помнил из газет его фамилию в связи со «шпионским делом», инспирированным Гучковым.

Мясоедов.

Тот, кто был обречен стать козлом отпущения.

На его примере Кирилл выстроил алгоритм: как попадают в жертвы истории; он называл это «мясоедовский архетип».

Кирилл однажды расписал этот алгоритм по пунктам в кафе в Арланде, глядя, как сидят в кафе после смены пограничники и таможенники, как они смотрят на толпу, сортируя, классифицируя ее, каждому приклеивая незримый ярлычок.

– Ты должен быть публичной фигурой, люди должны тебя вспомнить, когда зайдет речь о твоем шпионстве: ах, он и раньше был подозрительным, стоял на скользкой дорожке! Это придает происходящему характер рецидива, служит для публики прямым доказательством вины и вызывает ярость: получается, все давно было известно? Кто же покрывал предателя? Измена! Тут не единичный случай, а система!