Гусариум (сборник)

– Яша, что тебе сказали про карман? – спросил Влад. – Нас туда поместят вместе с лошадьми?

– Конечно!

– Значит, они там поместятся?

– Должны поместиться. Влад, ты нас больше с толку не сбивай. Рамер сказал – другого способа нет, понимаешь?

– Яша, они ведь не нас спасают. Они какую-то свою историческую неприкосновенность от нас спасают.

– Ну и что?

Кавалькада вышла из леса.

– Теперь уже недалеко, – сказал Лео. – Зона смещения – возле усадьбы, где самый верхний пруд. Интересно, почему хроноклазм всегда с водой увязывается, и карман тоже обязательно воду захватывает?

– Не обязательно, – возразил Рамер. – Вода – проводник, это все знают, но вот Карасайский хроноклазм – там-то воды нет, одни горы. Или Яранский…

– Яранский – это водяная жила. Уже доказано. Там их две, одна под другой. А Марсельский? Там вообще море. И в обе стороны работает консеквентно…

– Там не только в море дело! Гарленд приводит графики…

– Смотрите! – воскликнул Влад. – Ведь усадьба сгорела!

– Точно, – согласился Рамер. – Она и должна была сгореть. Теперь хоть известно, когда это случилось. Но хозяина успели вытащить.

Черный силуэт уцелевших стропил четко рисовался на фоне ночного неба. Луна как будто застряла в них, и от этого делалось жутковато.

– Что датчики? – спросил, подъехав к Рамеру, Никита.

Рамер отцепил от портупеи пульт с двумя крошечными экранами.

– Пульсация в норме, – сказал он. – Пик близок. Часа не пройдет, как карман откроется.

Влад оглядел артистов.

Вид у них был жалкий. Игорьку дали солдатскую шинель, Тане – армяк; надо полагать, Никитин. Мишаня поверх искалеченного гусарского костюма кутался в какое-то старое одеяло, Яшка отстегнул вальтрап и завернулся в него. Влад покачал головой и назло холоду расправил плечи, подтянулся.

Под ним был Серый – конь, комичным образом повторявший его собственный характер: спокойный, но упрямый, если в дурную башку вступит какая блажь – топором ее оттуда не выбьешь. Влад похлопал его по шее и послал по косогору вверх – к сгоревшей усадьбе. Никита, забеспокоившись, поехал следом. Вид у них был странноватый: едут рядышком рядовой четвертого конноегерского армии Бонапарта и фантастический гусар несуществующей армии…

– Влад, оттуда ничего нельзя брать, – предупредил Никита.

– Я и не собираюсь.

За то время, что Влад не видел усадьбы, возле нее случилось побоище. Надо думать, крестьяне всё же напали на французских пехотинцев, и вилы оказались ненамного хуже винтовок. Никита, увидев, что на широкой белой лестнице, ведущей под портик с колоннами, непременную принадлежность российской барской архитектуры, лежат тела, прогулялся зеленоватым лучом фонарика по ступеням. Влад узнал огромного парня, у которого отнял тесак, узнал попа, отца Онуфрия. Немало их полегло – и врагов прихватили они с собой на тот свет немало…

– Мотря… – позвал Влад. – Мотря!..

Девушка не отозвалась.

– Влад, им уже не поможешь, это война, – заговорил Никита. – Они должны были погибнуть…

– Ты совсем идиот? – спросил Влад. – Это же наши! Мотря!

Он соскочил с Серого.

– Ты что? – удивился Никита.

– Надо же их хоть похоронить.

– Потом похоронят.

Влад обошел все тела, каждому из крестьян заглянул в лицо: нет, мертвы, безнадежно мертвы. Тогда он вскочил на Серого и поскакал к оранжерее, Никита – за ним.

– Вот только сунься, – пригрозил Влад, прыгая прямо в мягкую рыхлую землю и увязнув в ней по щиколотку. – Вот только сунься, – повторил он, отыскав лопату и выставив округлое острие перед собой.

– Ты не имеешь права вмешиваться!

– Имею!

– Я не позволю тебе, потому что…

– Не позволяй.

Влад привязал Серого и с лопатой на плече пошел к сгоревшей усадьбе. Никита подумал – и помчался докладывать Рамеру и Лео. Этого-то Владу и было нужно.

Пока агенты контроля не прискакали все втроем, он успел разоружить мертвых французов и забросить добычу далеко в кусты шиповника. Потом он выбрал подходящее место посреди цветника и принялся копать братскую могилу. Размеры наметил – два на шесть.

– Эк ты размахнулся, – сказал ему подъехавший Лео и осветил фронт работ фонариком. – Это тебе на день занятие. Послушай доброго совета, перестань. Завтра сюда прибегут бабы из деревни – искать своих. Поплачут, повоют – и снесут на кладбище. Что за блажь – хоронить на клумбе? Ну?

– Я должен…

– Чудак ты, право. Если их бабы похоронят, то и об отпевании позаботятся. А так – будут лежать неотпетые. Ты этого хочешь?

Лопата была острая, земля под увядшим цветником – мягкая, работа шла довольно быстро.

– Стоп! – воскликнул Рамер. – Никита, гляди! Вот как выглядит эта чертова синусоида! Вот, вот, на этот пик гляди, понял?

Он показал экранчик своего загадочного аппарата.

– Пеленгую, – сказал Лео. – Ну вот, вход точно где-то у верхнего пруда. Если ехать по берегу, то рано или поздно туда попадешь. Никита, живо за ними. Вход дольше часа не продержится, это тебе не Биреевский хроноклазм.

– Биреевский – вообще аномальный! – радостно ответил Никита и ускакал.

– Влад, хватит тебе. Карман уже открывается. Ты не беспокойся, мы присмотрим, чтобы их похоронили, – пообещал Лео.

– А как? Если вы в таком виде заявитесь в деревню…