Гусарские страсти эпохи застоя

- Так мы вместе пойдем! Ты будешь говорить, а я буду рядом стоять и молчать. В крайнем случае, с умным видом кивать головой.

- Лучше и не кивай, умного вида уже все одно не придашь, потому что, твоя рожа покрылась багровыми пятнами, а разит от тебя как от винной бочки. Собирайся, пойдем к замполиту. Авось, Бердымурадов не заметит, что мы употребили. И лучше поскорее пока нас не развезло.

На часах было: час до полуночи. Всего один час до наступления очередного нового года. Ромашкин еле- еле переступал ногами по асфальту и размышлял. "Что нового он принесет? Этот год был отмечен радостным событием: выпуском из училища, офицерским званием. А в следующем что ожидает?" Никита брел, хлюпая сапогами по широким лужам. Брызги разлетались высоко и далеко в стороны. Полы парадной шинели быстро намокли, поднимать ноги и не хлюпать, не было ни сил, ни желания. Добрести до штаба и не упасть, и то хорошо!

Замполит ничего не заметил. Мало того, что он был туркмен, так еще и контуженный в Афгане. Поэтому Бердымурадов, если и выпивал даже сто граммов водки, то соображал после этого очень плохо. Для него был главный показатель дежурства - прибытие офицера. Напротив фамилии в списке ответственных, подполковник, прилагая усилие, чтоб попасть в нужную графу, ставил крестик, и отправлял в подразделение. Некоторые не пришли, и вот с ними он пытался воевать. Звонил по телефону, посылал посыльных, матерился на русском и родном языках.

Никита и Колчаков вышли из кабинета и поспешили в батальон. По дороге обратно им повстречался Давыденко с Власьевым, дежурным по 9 - й роте. Майор громко обругал лейтенантов, что те его не дождались, а он их разыскивает и теперь оба виноваты в его опоздании.

Начальник штаба, убегая, пообещал позже наказать лейтенантов и, продолжая материться, умчался по аллее.

- Козел рогатый! - негромко, но зло произнес Вадик.

- Почему ты так думаешь? - спросил Никита, тупо уставившись на товарища.

- Потому что знаю. Это я ему рога наставил. Сам лично и с превеликим удовольствием. И не далее как два часа назад, пока он меня разыскивал в казарме!

- Удовольствие получил только от самого процесса наставления рогов или и его жена действительно хороша?

- Хороша. Активистка. Любит страсть как это дело и подходит к процессу творчески. А Мирон, как баран любит службу. Теперь рога у него, аж закручиваются в трубочку. Я бы и сейчас к ней сбегал, да боюсь, он заскочит домой поздравлять супругу с Новым годом. Не хотелось бы оказаться вторым у одной бутылки шампанского. Он ведь чокнутый и бешенный.

Никита молча прошел до поворота, на ходу переваривая пьяными мозгами полученную информацию, и силясь понять: "Зачем это Вадику, почему так все пошло! А в то же время подленькая мыслишка пульсировала, и почему не я на его месте?"

- Никита! Давай хулиганить! Чего мы скучаем в праздничную ночь? воскликнул вдруг Колчаков.

- А как? Что ты предполагаешь сделать, Вадик? Набить морду замполиту полка? Угнать дежурный тягач? Пострелять в воздух из автоматов? Поджечь артиллерийские склады?

- Зачем ты сразу сгущаешь краски. К чему такие крайности. Простой фейерверк устроим! У меня есть четыре ракеты красного и зеленого огня. Запустим их на плацу?

- А у меня припрятаны два взрывпакета и граната, - обрадовался идее приятеля Никита. - Ка-а-ак бабахнем!!!

- Но-но! Без извращений. Достаточно взрывпакетов. За гранату могут к ответственности привлечь, а за салют только выговор влепят, если поймают.

Лейтенанты, качаясь и заплетаясь в непослушных ногах, заторопились еще быстрее к казарме. Там они залезли в свои "загашники", извлекли припрятанную пиротехнику и вышли на плац. Когда стрелки часов отсчитали ровно двенадцать, офицеры дружно рванули за колечки, и ракеты взметнулись с шипением в высь. Спустя мгновения они с шумом хлопнули, и яркие разноцветные вспышки озарили небо. Тотчас в ночное небо была отправлена следующая пара сигнальных ракет.

Кто-то крикнул ура, кто-то возмущенно закричал, требуя прекратить безобразие, а кто-то тоже пустил из кустов и открытых окон новые ракеты. Никита побежал с плаца в батальон, а Вадим в противоположную сторону, к городку, наверное, решился навестить жену Давыденко. Лейтенант на секунду приостановился возле чугунных "пепельниц", поджег взрывпакеты и швырнул их внутрь. Едва Никита скрылся за дверями, как мусорные вазы разразились страшным грохотом. Столбы искр и огня взметнулись вверх, увлекая за собой лежавший на дне мусор. Окурки разлетелись вокруг крыльца, а газета, словно большая птица с подбитыми крыльями, спланировала на кустарник.