Гусарские страсти эпохи застоя

Мужу Олегу, налили полный фужер водки, который он запил фужером шампанского и тотчас скис. Губы его стали влажными, глаза помутились, и он моментально превратился в жалкого пьяницу, каким и был на самом деле. Размякший и раскисший капитан притянул к себе супругу, и начал вымаливать прощения:

- Ну прости киска! Я ошибся. Погорячился. Извини, чего не бывает с пьяных глаз! Дай я поцалую твои ангельские губки. Прости дурака, пьяного!

Капитан крепко поцеловал Нину. Затем чуть отстранился, понюхал ее лицо, что -то ему не понравилось в запахах, от чего он попытался задуматься. Жена поняла его сомнения, тотчас налила фужер водки, вновь крепко поцеловала и заставила выпить, чтоб не принюхивался и не задумывался над посторонними подозрительными запахами.

Вылакав водку, хозяин квартиры бессильно повалился на спинку стула, уронив голову на грудь. Нина с трудом подняла тело мужа, и выволокла его в спальню. Вернувшись, она переключилась на Лебедя, теперь он стал ее кумиром, кавалером и рыцарем. В кои веки за нее заступились и защитили. Женщина влюблено глядела на Белого, ласково шептала ему в ухо, и улыбалась.

По дороге обратно в общагу Лебедь беспрестанно возмущался наглости Ромашкина.

- Ну, вы посмотрите на этого тихоню! То он мямлит, ни рыба, ни мясо, а то девку сразу в ванной охмурил!

- Это еще кто кого охмурил, - рассмеялся Шмер. По-моему она ему в штаны сама залезла, и вставить помогла. Черт бы побрал этих замполитов! Вечно от них неприятности. Не мог, как люди посидеть, водки попить, с девчатами потанцевать? Конечно! Зачем ему это? Сразу подавай разврат!

- Ты мне еще аморалку припиши! Не на партсобрание чай ходили. Если вам ни кому не обломилось, попытайтесь не лопнуть от зависти.

- Это кому не повезло? - возмутился Лебедь. - Очень даже повезло. Я друг мой Ромашкин, как лысому в череп дал, так его жена оставшееся время ко мне как кошка ластилась. Заметил, самец? Заметил, как к тебе охладела Нинель? Действовать буду завтра. Теперь моя очередь, ее...! Так что замполит, ты свободен как муха в полете. А будешь мешаться под ногами, так врежу, что у тебя тоже чубчик отвалится!

Белый, многообещающе покрутил пред лицом Никиты огромным кулачищем, и громко заржал.

Что ж, придется уступить этот объект без боя. Битва с Лебедем бессмысленна и не уместна. Победитель ясен заранее, разве что колом врезать по башке. Но и это бесполезно. Этой безмозглой башке ничего не будет, разве что кость слегка прогнется...

***

- Тебя послушать, вокруг одни шалавы! Не гарнизон - публичный дом! возмутился Котов. - Что не было порядочных приличных семей? Ни кто не любил друг друга?

- Вася! Я тоже над этим вопросом мучался и переживал, как же так? Пьянство, разврат! А мне приятель Шмер популярно объяснил, с кем поведешься, от того, как говориться и забеременеешь! Ну, с кем еще могут молодые, беспутные холостяки общаются? В какую приличную семью позовут в гости? И зачем? Какой у нас был общий интерес? Мешаться под ногами?

- В принципе ты прав! - согласился Котиков. - Интересы у вас шалопаев, были не семейные. Продолжай.

Глава 15. Полевой выход.

Завершился Новогодний праздник, прошла первая неделя января, за ней другая и, наконец, настал тот период, когда по плану занятий предстояло совершить полевой выход. Солдаты уже немного научились водить танки, стрелять, и настала пора их обкатывать по настоящему, в обстановке максимально приближенной к боевой, в условиях горно -пустынной местности. Ведь большинству из них придется воевать "за речкой". Тем, кому не повезет с распределением.

Батальон собирал пожитки обстоятельно, и не торопясь. В учебные ящики складывали материальную базу, тетради, конспекты, пособия. Старшина роты укомплектовывал вещевые мешки курсантов фляжками, котелками, кружками, ложками, майками, портянками, и прочим необходимым барахлишком. В полночь учебный батальон рота за ротой выдвинулся пешком на вокзал. Через час шествия по ночному городку солдаты прибыли на место и плотно заполнили пространство железнодорожного перрона. Затем обычная суета с посадкой в общие вагоны, где служивых набилось плотнее, чем килек в банке. Еще бы, на каждую роту лишь один вагон! И, наконец, поехали!

Пять часов тряски в душном переполненном помещении Никита перенес легко, он ведь не пьянствовал с вечера как другие офицеры. На душе было весело, легко и хорошо. Наконец-то Ромашкин ожидал увидеть что-то новое, какой -то просвет, в унылой и монотонной жизни армейского гарнизона. Новый взводный Васька Чекушкин ночь напролет бегал блевать к унитазу, потому что накануне перебрал спиртного, а едва устроившись в вагоне добавил лишку. Отвык парень пить дрянную водку. Этот старший лейтенант прибыл вместо Мурыгина, по замене, из Афгана, в роту попал перед началом полевого выхода, и никак не мог насладиться удовольствиями и соблазнами мирной обстановки в Союзе. Брал от жизни все что мог, а чего не мог, тоже брал, превозмогая себя.