Гувернантка

Лидия сделала вид, что не услышала его обидных слов. Она села в кресло экскурсовода и оказалась лицом к Михаленко и Кристине. Кристина сухо поздоровалась. Она была очень красива. Пронзительные бирюзовые глаза, благородные черты лица, темно-золотистая кожа, густые светлые волосы, небрежно спадающие на плечи. Рядом с ней Лидия почувствовала себя дурнушкой.

Михаленко, наверное, рассчитывал, что они втроем будут вести задушевную беседу. Но Кристина безучастно отвернулась к окну. Лидия, пробормотав по поводу своего унылого вида что-то вроде «на новом месте плохо спится», тоже сосредоточила свое внимание на дороге.

Но живописный вид за стеклом, нависающие над дорогой скалы, бездонные пропасти, кипарисы и магнолии не поражали больше ее воображение. В голове засела мысль: что нашел Герман в этой дурочке? Сидят обнимаются. Интересно, как далеко у них зашло? Целовал ли он ее так же горячо и страстно?

На съемочной площадке уже копошились люди. Устанавливали осветительные приборы, тянули провода, убирали из кадра валяющиеся пустые банки из-под пива. Несколько человек поправляли трассу, по которой машина Германа, потеряв управление, должна съехать с шоссе и врезаться в кучу гальки. Гонщика предстоящий рискованный трюк нисколько не волновал, он полез купаться. Актеры, занятые в сегодняшней сцене, направились под импровизированный тент гримироваться.

Пока гримерша занималась ее лицом, Лидия изредка посматривала в зеркало, укрепленное в раме, воткнутой в песок. Зеркало было направлено в сторону моря, и Лидия видела, как из воды выходит Герман. Стройный, мускулистый, он как мифический бог появился из пучины моря. Откинул со лба мокрые волосы, подставил спину солнцу. К нему тут же засеменила тоненькая как спичка актрисулька в купальнике из трех шнурочков, протянула полотенце.

Когда Лидия вышла из-под тента, Германа нигде не было. Вверху, на горной дороге заурчала машина. Герман, наверное, уже за рулем. По сценарию, до появления автомобиля, на котором главный герой удирает от погони, Кристина и Лидия, изображающие подружек, должны безмятежно и красиво лежать на пляже и весело улыбаться. Вот это и было самым трудным — улыбнуться.

Михаленко начал репетировать, но улыбки не получалось. Режиссер нервничал. Тем временем молоденькая актрисулька со своим полотенцем подползала все ближе и ближе, всем своим видом давая понять, что она сыграла бы этот эпизод в пять раз лучше. Только ее навязчивость помешала Лидии открыто воскликнуть: «Какая я, к черту, актриса! Не хочу сниматься! Сегодня же уезжаю!»

— Ладно, давайте снимем дубль, — устало сказал Михаленко и поднес ко рту мегафон: — Приготовиться! — Затем махнул рукой оператору: — Мотор!

Лидия, вымученно улыбаясь, проговорила свои реплики. Вверху зарычал мотор, машина Германа с ревом понеслась вниз по извилистому склону, посыпались камни, песок. Лидия и Кристина просто не могли не разбежаться с визгом, когда вишневые «Жигули» на бешеной скорости пронеслись мимо, обдав их фонтаном песка. Они видели, как автомобиль затормозил и, едва не опрокинувшись, врезался в горку гальки.

Кристина гневно выкрикнула несколько слов по-литовски, а по-русски добавила:

— Неужели жизнь недорога?

— Красиво! — оценил спуск Михаленко. — Но слишком грубо. Мягче надо, мягче.

Герман, беззаботно улыбаясь, пожал широкими плечами и помахал рукой млеющей от счастья девице со стрижкой. Дурочка захлопала в ладоши.

К Кристине и Лидии подошел Михаленко.

— А вот с вами, милые женщины, что-то не так. Просто не узнаю вас. Ладно, давайте прервемся на десять минут.

Режиссер ушел давать указания оператору, а Герман и его новая подружка подошли к лежаку, на котором сидели Кристина и Лидия.

— У милых женщин проблемы? — начал он, стащив через голову рубашку. — И что это вам не играется в такой чудесный денек?

— Тебе зато играется, — проворчала Кристина, стряхивая с полотенца песок. — Так и шею недолго свернуть.

Герман сунул рубашку актриске. В лучах полуденного солнца его бронзовый торс смотрелся замечательно. Он неторопливо снял джинсы, оставшись в модных узких плавках. Лидия просто не знала, куда себя деть. Набросила полотенце на большой валун и легла на лежак, делая вид, что загорает.

— Такая уж у нас, каскадеров, профессия, — согласился с Кристиной Герман, присаживаясь на лежак рядом с Лидией. — Это вы, актеры, убедительно обманываете в кадре. Каскадеры должны все делать как можно правдивее.

— Ты хочешь сказать, что актеры — обманщики? — Кристина сидела на другом конце лежака и говорила с Германом через голову Лидии.

— Нет, у актеров и обманщиков разные дарования, — подчеркнуто адресуясь только к Кристине, сказал Герман. — Актер должен даже соврать в кадре так, чтобы у него все было на лице написано. Чтобы даже самый тупой зритель понял: его хотят обдурить. А обманщики, они сама честность, сама невинность, их просто невозможно раскусить сразу. Они ходят рядом, говорят с тобой, а ты ничего не подозреваешь. Потом наступает прозрение, но уже поздно: обманщик сделал свое подлое дело.