Гувернантка

Мэрион затаила дыхание. В тот миг она была точно стеклянная ваза, которая стоит на самом краю полки и вот-вот сверзнется вниз.

— Она за городом, — уклончиво ответил Томми, и ее напряжение резко спало.

А потом собравшиеся заговорили о королеве.

— Один вид ее величества укрепляет боевой дух! — заявил сэр Дадли, рассказывая о королевских визитах в лондонские отделения Женской королевской волонтерской службы, Красного Креста и Гражданской противовоздушной обороны.

— При этом военную форму она не носит, — подметил сэр Хилл. — В этом-то вся и прелесть. Ее величество всегда одета по-граждански, а король — как военный. Он представляет разом всех солдат, ушедших из фронт, а она — всех британских домохозяек.

— Самая опасная женщина в Европе… — с улыбкой проговорил сэр Дадли, не без труда нарезая баранину на мелкие кусочки.

Все сошлись во мнении, что для короля эта война стала тяжелым ударом. Без королевы он бы уже давно сломался под гнетом обстоятельств — таким был главный вывод из этой беседы.

— Ох уж эти ее небесные глаза… — мечтательно проговорил Келли, отхлебнув большой глоток портвейна. — Но характер у нее стальной, с такой шутки плохи!

«Голубые глаза и железная воля», — пронеслось в голове у Мэрион. Когда-то королева сказала эти самые слова в адрес Маргарет. «Вот и все, что нужно истинной леди!» — заключила она. Когда Мэрион впервые это услышала, в этих словах ей почудилось что-то унизительное. Но теперь она оценила их по достоинству.

Лакеи внесли пудинг, больше похожий на серое желе.

— Напоминает «Ногу мертвеца»[67], нас таким в школе кормили, — заметил сэр Хилл, окинув пудинг взглядом.

— А у нас он назывался «Монашкиными ногтями», — заметил сэр Джеральд с сильным ирландским акцентом.

Когда ужин подошел к долгожданному завершению, все бокалы опустели, а гости поднялись со своих мест, Томми повернулся к Мэрион.

— Все окна занавешены, и в замке темно. Быть может, вы позволите сопроводить вас до вашей комнаты, мисс Кроуфорд? — спросил он.

От его тона, обманчиво отстраненного и сухого, у нее по спине пробежали мурашки, а внутри запылало желание. Вот он, долгожданный момент!

Они вышли из комнаты, вежливо пожелав остальным спокойной ночи. Каблуки самодельных туфель Мэрион глухо стучали по каменному полу. Коридоры были пусты — они с Томми наконец остались наедине.

Она шла молча, дожидаясь, пока он сделает первый шаг. В темноте его почти не было видно. Только кончик сигареты светился во мраке где-то на уровне его губ. Мэрион натужно сглотнула.

Когда он коснулся ее локтя, она вздрогнула.

— Нам сюда, мисс Кроуфорд.

— Зовите меня Мэрион, — тихонько засмеявшись, попросила она. Кажется, вино все-таки ударило ей в голову.

Он повел ее дальше, рассуждая по пути о садоводстве.

— В минувшие выходные мы с Джоан собирали картошку — а у нас, надо сказать, в этом году прекрасный урожай. И меня поразило, насколько сильно генерал де Голль похож на картофелину! Разве что картофелина куда посговорчивее будет.

— Что-что? — переспросила Мэрион.

Она не могла взять в толк, зачем он заводит с ней эти пустые разговоры, и уж тем более — зачем упоминает о своей супруге, если еще недавно так откровенно пялился на ее собственную грудь и толкал ногой под столом. Ведь не приснилось же ей все это! Или все же почудилось? Неужели она снова неправильно все истолковала?

Он простился с ней у самого входа в ее башню. Она застыла, глядя, как он удаляется, с каждым шагом все больше растворяясь во мраке.

— Спокойной ночи, мисс Кроуфорд.

Глава сорок седьмая

Девочки довольно быстро привыкли к военному положению. Казалось, они без сожаления расстались с прежней сытой жизнью и даже радовались некоторым переменам, которые с ними случились.

У Лилибет появилась своя продовольственная книжка, и она приноровилась тщательно инспектировать все, что попадало на обеденный стол.

— А оно входит в число продуктов первой необходимости? — интересовалась она, кивнув на масло, присланное с виндзорских ферм. Или серьезно цитировала надпись, которую часто размещали на плакатах: — «Помните! В ход можно пустить всю свинью — за исключением разве что визга!»

Маргарет же куда больше занимали мысли о пятой колонне — о подлых иностранных агентах, притворявшихся монашками или женщинами с детьми.

— Точно вам говорю, там, под люлькой, наверняка пулемет спрятан! — заговорщически шептала она всякий раз, когда они проходили в виндзорском парке мимо женщин с колясками.

Временами Мэрион с девочками наталкивались на небольшие группки местных добровольческих сил обороны, патрулировавших местность и вооруженных всем, что только удалось найти: кухонными ножами, привязанными к черенкам метел, вилами, садовыми лопатами. А перед ними расхаживал немолодой старшина и кричал с сильным выговором кокни:

— Мы не отстреливать фрицев будем, а закалывать насмерть! Уж чего они на дух не переносят, так это холодного оружия. Просто терпеть его не могут! Так что, ежели их увидите, вонзайте им сталь прямо в горло! Или в грудь! Или в живот! А потом крутаните и дерните!