Гувернантка

Мэрион заверила себя, что это вполне понятно. До того как эвакуированные перебрались в домик у озера, принцессы были всецело в ее распоряжении. Особенно учитывая военное положение, когда они все почти безвылазно сидели в замке, а родители навещали их лишь изредка. За это время они успели очень сблизиться. Девочки стали ей как родные дочки, а она заменила им мать. Во всяком случае, так ей казалось.

О Томми Ласеллсе вот уже несколько месяцев не было ни слуху ни духу. В эти непростые дни их дороги редко пересекались. Как личный секретарь короля он все свое время проводил в Букингемском дворце. Но однажды она неожиданно увидела его перед замком во дворе, залитом осенним солнцем. Он тепло ее поприветствовал:

— Мисс Кроуфорд! Мэрион! Если, конечно, позволите вас так называть.

— Да, пожалуйста, — сухо ответила она, твердо вознамерившись больше не тратить время на этого человека. При виде него внутри так же просыпались чувства, вот только они ни к чему не вели.

И все же она не смогла не отметить, что он был так же красив, как и прежде. Война никоим образом не изменила его строгого, но вместе с тем изысканного облика. Волосы по-прежнему были густыми и черными, как смоль, а высокая и худощавая фигура нисколько не утратила элегантности. Из-под густых бровей на Мэрион снова смотрели темные, лукавые глаза. Стоило ей поймать этот взгляд — и внутри вновь полыхнул огонь желания, но она поспешно опустила глаза.

— Ну и как вам Виндзор? Все еще прячетесь в темнице, пока «Хейнкели» бороздят небо?

Она поспешно кивнула, скрыв за этим жестом свои истинные чувства. Как это ни удивительно, но сокровенный мрак старой темницы, сближение с принцессами и победоносное осознание того, что именно она, а вовсе не родные мама с папой, защищает их от смертельной опасности, — ее почти радовали.

— Трудно поверить, что однажды все изменится, — проговорила она.

Он смерил ее внимательным взглядом.

— Даже не сомневайтесь. Сейчас вопрос о том, как и когда разгромить немцев, уже не стоит. Все думают, что с ними делать после разгрома. Не забывайте, мы наконец сплотились с Америкой. Теперь все будет по-новому.

Он принялся увлеченно рассказывать о грядущем визите Элеоноры Рузвельт.

— Лорд-мэр Лондона, увы, пока не проявляет особой сговорчивости. Представьте себе: он хочет встречать миссис Рузвельт на ступенях собора Святого Павла.

— И что тут такого?

Невозмутимость на лице Томми вдруг сменилась легким возмущением.

— Вы поймите, наша главная цель — показать, что мы готовы бросить все свои силы на победу над Гитлером. Встречать ее средневековыми церемониями в нашем случае совсем ни к чему — это может создать о нас ложное впечатление.

Мэрион не без восторга подметила, что в его рассуждениях есть своя логика.

— Все-то вы предвидите!

— Это моя работа, — отозвался он, заглянув ей в глаза.

Мэрион потупилась. Вот уже дважды она попадалась на его удочку, но больше не собиралась этого допускать.

— В этом смысле наши задачи похожи, — неожиданно добавил он. — Вот только никто ведь не понимает.

— Не понимает чего? — спросила она, тщетно пытаясь не смотреть ему в глаза, в которых так и полыхал черный огонь.

— Нашей с вами значимости.

— Нашей с вами? — Мэрион сглотнула.

— Никто не подозревает, как сильно мы нужны королю и королеве, никто со стороны и не догадывается, каково это на самом деле. Порой это непросто, ответственность никогда не ослабевает, наш труд требует полной самоотдачи. И лишь мы двое знаем правду.

Она опустила глаза, обдумывая его слова, с которыми невозможно было не согласиться. Томми был прав. Никто не понимал, каково это. Ни Айви, ни Питер, пожалуй, даже и король с королевой — и те не понимали до конца. Принцессы, пожалуй, тоже, но даже если так, им это простительно в столь юном возрасте. Все равно она старается только ради них.

— Может, присядем? — мягким тоном предложил он.

Они отыскали в саду, у согретой солнцем каменной стены, скамейку. Вокруг вился нежный аромат поздних роз, а впереди открывался вид на изумрудные луга Беркшира.

— Какая красота… — проговорил Томми, хотя смотрел вовсе не на пейзаж, а на Мэрион.

Их глаза встретились. Мир вокруг в один момент затих и остановил свой бег.

«Никто со стороны и не догадывается. И лишь мы двое знаем правду»… Он склонился к Мэрион, порывисто дыша. Она ощутила терпкий запах его одеколона и почувствовала, что он хочет ее поцеловать. Наконец-то.

Мэрион закрыла глаза. Но ничего не произошло. Она почувствовала, как он отстранился. Томми сел поудобнее и прочистил горло.

— Я такую интересную книгу сейчас читаю, — как ни в чем не бывало поведал он. — Собрание писем Понсонби, бывшего личного секретаря королевы Виктории.

Мэрион уставилась на изумрудный пейзаж, слушая его лишь вполуха. Лицо у нее горело. Неужели она снова все выдумала?

— Королева Мария очень возражала против публикации сборника. И все же, если бы представители королевского «закулисья» не оставили нам никаких письменных свидетельств, история лишилась бы самых содержательных документов эпохи! В толк не возьму, как можно сохранить историю в веках, если ничего не записывать.