Гувернантка

Вот только теперь возможность полюбоваться на младшую принцессу оказалась под серьезной угрозой. Мэрион так и подмывало пойти к Маргарет, встряхнуть ее и спросить, как же ей не стыдно перечеркивать старания стольких добрых людей?! А той едва ли было стыдно.

В расстроенных чувствах Мэрион вернулась в «зал Ватерлоо» — комнату в замке, где по приказу королевы Виктории когда-то возвели сцену для домашнего театра, уже подготовленную к грядущему спектаклю. На красочных декорациях, нарисованных двумя художниками-добровольцами, была во всех подробностях, вплоть до вертела, воспроизведена виндзорская кухня. В углу уже стояла наготове метла для золы.

Мэрион прошлась по сцене и заглянула за кулисы. Там, вдали от зрительских глаз, хранились изысканные платья, украшенные ленточками парики и туфли с серебристыми пряжками, позаимствованные у настоящего театрального костюмера и подписанные именами разных персонажей пьесы. Здесь же хранился паланкин королевы Анны, которому (кто бы мог такое себе представить?!) предстояло сыграть роль кареты Золушки.

А среди всех этих нарядов Мэрион с изумлением увидела его королевское величество. Он стоял, спрятав руки в карманы, и оценивающе оглядывал закулисье.

— Сэр! — воскликнула она, присев в реверансе.

Король начал проявлять интерес к готовящемуся спектаклю всего какую-нибудь неделю назад, когда в нем вдруг проснулся Сесил Демилль[83], и он потребовал во всех подробностях рассказать ему о постановке — так, словно речь шла о планах атак на неприятеля, которые он всегда детально обсуждал с Черчиллем.

Король отвел взгляд от костюмов и декораций и посмотрел на Мэрион.

— Все в порядке, Кроуфи?

— Если честно, сэр, мы столкнулись с кое-какими сложностями.

Король усмехнулся.

— Расскажите мне о них. Уж к сложностям мне не привыкать. Хотя в последнее время стало н-н-немного полегче, — заметил он, явно имея в виду битву при Эль-Аламейне, в которой немецкому войску впервые за долгое время был дан сокрушительный отпор.

Он выслушал рассказ Мэрион, и улыбка на его губах угасла. Присев на трехногую табуретку Золушки, король задумался. А потом встал и посмотрел на нее.

— Я знаю, что делать, Кроуфи.

— И что же, сэр?

— Вместо Маргарет выйдете вы. В конце концов, вы ведь отлично знаете текст!

Мэрион задумалась. Костюм Золушки на нее точно не налезет. Она ведь по меньшей мере вдвое крупнее всех остальных актеров, если не считать парочки старшекурсников из Итона и высоких гвардейцев из виндзорской стражи (чей рост составлял футов шесть, если не больше), которые должны были появиться на сцене под конец истории.

— Может, лучше назначить кого-нибудь из ребят, сэр? Ну какая из меня актриса, в самом деле?

Король смерил ее внимательным взглядом.

— Мы с вами самые настоящие актеры, Кроуфи. М-м-мы ведь каждый день выступаем на публике. И нам с вами пришлось сполна овладеть этим ремеслом.

Уж у кого у кого, а у короля это точно получилось. Теперь он держался куда увереннее, чем раньше, а заикался гораздо реже. Безупречный пример супруги явно пошел ему на пользу.

И вдруг его лицо озарила улыбка — внезапная и ослепительная, в точности такая же, как у его старшей дочурки.

— Впрочем, если вы сообщите ее королевскому высочеству о том, что собираетесь заменить ее, вам, скорее всего, вообще не придется выходить на сцену.

И он, конечно же, был совершенно прав. Стоило Маргарет узнать о готовящейся замене, как она мгновенно вскочила с постели, тут же позабыв о своей загадочной хвори, а ее пугающая бледность мигом прошла.

Постановка имела оглушительный успех. Зал, и без того не маленький, был забит до отказа — главным образом горожанами и прислугой. Само собой, на спектакль, после очередного трудового дня, посвященного добавлению «последних штрихов» на портрет короля и королевы, пришел и Керальд Джерри. В первом ряду разместились король с королевой, надевшей по случаю спектакля украшения с крупными бриллиантами, доставшимися ей по наследству от недавно почившей миссис Ронни. Поместье в Суррее в конечном счете отдали в Национальный фонд охраны исторических памятников, так что драгоценности стали для королевы утешительным призом.

В финале пьесы, слегка переделанном под руководством короля, зрителей ждала самая зрелищная сцена всего спектакля, когда из-за кулис вышла стража Виндзорского замка в великолепных красных мундирах и начищенных до блеска черных сапогах и стала маршировать на глазах у восхищенной публики, а дети тем временем развернули огромный британский флаг и принялись размахивать им под гром аплодисментов.

Актерский состав — и в особенности Маргарет — несколько раз выходил на поклон и явно наслаждался всеобщим вниманием. Хорошенькое личико младшей принцессы так и светилось в лучах софитов. Казалось, в голову этому ангелочку в жизни не приходило ни единой дурной мысли.

Лилибет тоже не могла скрыть своего оживления, а ее щеки заливал восторженный румянец, но Мэрион знала, что причина тому вовсе не бурные аплодисменты, а один из зрителей, сидящий в первом ряду. И зрителем этим был вовсе не король и не королева. А Филипп Маунтбеттен.