Гувернантка

В пабе было людно и душно. От оглушительных воплей захмелевших посетителей закладывало уши. Кто-то фальшиво наигрывал на пианино. Рядом примостилась группка поющих, но они горланили так громко, что слов было почти не разобрать.

«Беги, кролик, беги, кролик, беги, беги, беги…»[90]

Ее впечатлило, что Джордж оказался майором.

— А где же твой мундир? — громко спросила она, но ответ расслышала с трудом. Кажется, он рассказал, что служил на Ближнем Востоке, но его часть расформировали еще до окончания войны. А у нее в голове уже созрел второй вопрос: — А откуда ты?

— Из серебряного города, окруженного златыми песками.

Она посмотрела на него вопросительно.

— Из Абердина, — уточнил Джордж.

Мэрион удивленно округлила глаза. Стало быть, он тоже шотландец! Но по речи этого никак нельзя было заметить — слишком уж сильно шумели вокруг.

— Никогда не слышала, чтобы его так называли!

— Ну куда тебе, — усмехнулся Джордж. — Ты ведь, как я погляжу, англичанка.

— Я шотландка! — обиженно воскликнула Мэрион.

— В самом деле? — В его темных глазах мелькнула насмешка. — А так и не скажешь! Как тебя зовут?

Как это ни странно, но его нахальная манера нисколько не злила Мэрион. Во всяком случае, сегодня, когда о правилах приличия, казалось, позабыл весь город.

Она сделала вид, будто не слышала его вопроса, а вместо ответа спросила, где он работает.

— В банке! — отозвался он. — А ты?

— Я учительница, — прокричала она в ответ.

Джордж смерил ее взглядом.

— Пожалуй, преподам тебе один урок, — вдруг сказал он и, притянув ее к себе, поцеловал.

Это произошло до того неожиданно, что Мэрион, не успев ни о чем подумать, невольно поддалась порыву. Ее вдруг охватило желание. Она почувствовала жаркую напористость Джорджа, крепко прижавшегося к ней. Он коснулся горячими губами ее уха и прошептал:

— Пойдем к тебе, а?

Она расхохоталась в голос. В Букингемский дворец?

— Ко мне, увы, никак нельзя.

— Ко мне тоже, — признался он.

Оказалось, что живет он в Эрлс-Корте — в пансионе, которым владеет крайне любопытная до чужих дел дама.

Все в итоге случилось прямо в переулке у кирпичной стены, посреди труб и водосточных канав. То было торопливое совокупление — и явно не единственное в округе. Радость от долгожданной победы распалила страсть во многих. Джордж оказался грубым, но поистине будоражащим любовником. Дрожа в его жарких руках, Мэрион вдруг почувствовала, как в ней наконец растворяется мучительное напряжение, а стеклянная стена, отгородившая ее от мира, рассыпается на мелкие осколки.

Глава пятьдесят восьмая

В рождественские каникулы умерла Аллах. Ее похоронили в небольшой хертфордширской деревушке, откуда она и была родом. Мэрион, пришедшую проводить в последний путь свою давнюю соперницу, поразило, до чего мало людей собралось на похороны. В старой белокаменной церкви XVI века раздавалось лишь несколько тонких пожилых голосов. Никто из членов семьи, которой усопшая так верно и долго служила, не пришел, чтобы с ней проститься. Открытка от королевы и фиалковый венок казались совсем уж ничтожной благодарностью за самоотверженную преданность няни. По спине Мэрион пробежал холодок. Неужели ее ждало то же самое? Может, и впрямь пришло время уйти? Тем более, что теперь она не одна — у нее есть Джордж…

Она думала, что после той встречи в праздничной толпе они расстанутся навсегда, и каждый пойдет своей дорогой, но ошиблась. С тех пор у них было еще множество страстных свиданий, а еще они много гуляли по городу, ходили на концерты. Для столь храброго и даже нагловатого молодого человека у него были чересчур сентиментальные музыкальные вкусы.

Зайдя в зал Альберт-холла, Мэрион с благоговением огляделась. Это место потрясало воображение своим изумительным размахом, балкончиками, выстроенными в несколько ярусов, арками, рядами сидений, расположенных под уклоном, широкой полукруглой сценой со ступеньками. А когда начался концерт, она с головой ушла в музыку Элгара, преисполненную сладостной и таинственной грусти. Чарующая мелодия окутала ее, пробудила тоску и истому. А во второй части, когда оркестр заиграл Рахманинова, ее душа воспарила под бойкие и меланхоличные аккорды. Она вдруг поняла, что влюблена — отчаянно и слепо!

— Я подумываю от них уйти, — сказала Мэрион Джорджу.

Она далеко не сразу призналась ему, у кого на самом деле работает, и он принял это откровение с непоколебимым спокойствием, отчего она полюбила его еще сильнее.

И теперь, услышав о ее планах, он нежно погладил ее по щеке и сказал:

— Можешь не торопиться. Нет никаких причин для спешки.

Но причины все-таки имелись. Мэрион было уже за тридцать, и она прекрасно понимала, что если сейчас еще не поздно родить детей и вернуться к прежней работе, то скоро момент будет уже безнадежно упущен.

— Женись на мне! — прошептала она, содрогаясь от удовольствия, пока Джордж ласкал языком ее шею.

Он застыл на месте.

— Что-что?

Мэрион повторила свое предложение.