Гувернантка

«Пусть говорит, что хочет», — думала Мэрион. Уже совсем скоро это будет не ее забота. И все-таки прощаться с Елизаветой, к которой она успела привязаться, будет совсем не просто — девушка уже понимала это.

«Сегодня она попросила звать ее „Лилибет“, — поделилась она с матушкой в письме. — Сказала, что вся родня ее так зовет. Приятно чувствовать себя частью семьи! Я буду по ней скучать, когда вернусь домой».

Но назначенный месяц истек, а никто ей не напомнил об отъезде.

Прошло еще две недели, прежде чем Мэрион наконец поняла, что задавать вопросы ей придется самой. В один из выходных дней она заглянула в кабинет к герцогине. Ее взору предстала восьмиугольная комната, уставленная столами со стопками книг и обитая деревом. На стенах висели огромные портреты. Тут царил уют, а воздух был пропитан стойким ароматом цветов. В вазах стояли и привычные розы, и нежно-голубые гортензии с ярко-оранжевыми крокосмиями. Удобные кресла, обитые ситцем с цветочным рисунком, стояли на мягком коричневом ковре, а в камине из зеленого мрамора мирно потрескивал огонь.

В дальнем углу кабинета, у высокого окна, задернутого розовыми шторами, возвышался большой стол красного дерева, уставленный фотографиями и всякими безделушками.

— Кроуфи! — вскинув голову, воскликнула герцогиня. На ее коже цвета слоновой кости плясали отсветы от лампы с абажуром, украшенным бахромой. — Вы хотели со мной поговорить?

Мэрион в нерешительности остановилась. Стройная, уверенная речь, которую она тщательно отрепетировала у себя в комнате, точно стерлась из памяти. Казалось, женщина за столом властвует над всем, что происходит в этом кабинете, и все силы стекаются к ней. «Немудрено, — подумала Мэрион. — Герцогиня здесь полноправная хозяйка, а мне пора уезжать».

— Дело в том, что… — несмело начала она.

Женщина за столом грациозно склонила голову.

— Так в чем же?

Мэрион уставилась на свои руки и нервно переплела пальцы.

— Мы с вами договаривались, что я проведу здесь месяц, мэм. Так вот, он закончился.

— В самом деле?

— Да, мэм. И я… — Тут Мэрион снова запнулась.

Слова о возвращении в Шотландию, к своему истинному призванию, так и не сорвались с губ. Голубые глаза властно пригвоздили ее к месту, и она не в силах была шевельнуться.

— Разумеется, вы должны у нас остаться, — мягко произнесла герцогиня, точно этот вопрос уже давно улажен, а его решение настолько очевидно, что не нуждается в обсуждении.

— Но мэм… послушайте…

Телефон, стоявший на столе, оглушительно затрезвонил. Герцогиня взяла трубку и с нескрываемой радостью воскликнула:

— Здравствуй-здравствуй, дорогой друг!

Разговор явно был окончен. «Такое чувство, — подумала Мэрион, выходя из комнаты, — что у герцогини под столешницей есть специальная кнопка, на которую нажмешь разок, когда надо, — и тебе тут же позвонят».

Домой она все же вернулась — якобы за вещами.

— Даже не знаю, что делать, — призналась она матушке. — Меня как будто силком туда тащат! А я ведь собиралась уйти!

И эта возможность у нее пока оставалась. Дома, в Шотландии, когда между ней и августейшим семейством пролегало такое большое расстояние, что на нем можно было уместить чуть ли не всю Англию, пронзительный взгляд небесно-голубых глаз герцогини уже не имел над ней власти. Здесь Мэрион была свободна и могла делать все, что только пожелает, о чем грезила и строила планы. Например, вернуться в колледж и на Грассмаркет, ровно в ту точку, на которой все прервалось.

— А может, не стоит уходить? — задумчиво спросила матушка.

— Что?!

Они стояли в их маленькой кухоньке. Миссис Кроуфорд жарила на завтрак яичницу с беконом. На чисто выскобленном деревянном столе рядом с зеленой эмалевой кастрюлей стояли наготове две белые тарелки.

— Ты разве не хочешь, чтобы я вернулась домой, мама?

— Конечно, хочу! Мне тут без тебя очень одиноко, — со вздохом призналась матушка, но тут же решительно сдвинула брови. — Но работа с Елизаветой еще не закончена. Точнее сказать, едва начата, — подметила она, и от этих слов у Мэрион сжалось сердце.

С принцессой, несомненно, тяжело будет расставаться. Раньше Мэрион не приходилось встречать таких преданных и услужливых детей, да еще со столь острым и быстрым умом. Елизавета была полной противоположностью большинству своих родственников.

— Ничего страшного, найдут кого-нибудь мне на замену. Она справится и без меня.

— Напротив, — возразила матушка и понесла тарелки в маленькую гостиную, где уже стоял наготове складной столик, — не справится.

Мэрион направилась следом с большим коричневым чайником. Она решила, что матушка имеет в виду ее методы преподавания. Они действительно оказались весьма успешными, — принцессе очень понравилось учиться под открытым небом, да и потом радостно было видеть, как она поднаторела в играх, нагнав обычных детей. Обсессивно-компульсивное поведение давало о себе знать куда реже, даже ногти — и те почти отросли.