Гувернантка

Таково было малообещающее начало их путешествия, а дальше дела и вовсе пошли из рук вон плохо. Выяснилось, что Айви и вправду нисколько не шутила, рассказывая о Балморале. За ужином, проходившим в просторной, обитой деревом зале, вокруг стола и в самом деле маршировали шестеро волынщиков, и дудели они так, что барабанные перепонки чудом не лопались, причем один из музыкантов явно был навеселе, в точности как и рассказывала Айви. А перед волынщиками ступало иссохшее, морщинистое создание, укутанное в охотничий плащ, больше похожий на огромный коричневый ковер. Это был тот самый главный дворецкий, чей предшественник подменял принца Альберта, когда тот позировал Ландсиру[29] для портрета шотландского пастуха.

В какой-то момент Мэрион даже перестала удивляться происходящему: слишком уж много невероятных событий разворачивалось перед ней. Ее соседями за столом оказались пожилой мужчина, которого все звали каноником Далтоном, и сестра Агнес — злобного вида дамочка в рыжем парике. Никто из них не сказал Мэрион ни слова.

За трапезой вообще почти не беседовали. Королевское семейство за столь роскошным столом казалось совсем малочисленным. Видимо, поэтому Мэрион и пригласили к ужину — чтобы стол не пустовал. Августейшее семейство разместилось посередине. На фоне пронзительных завываний волынок всеобщее молчание было тем более заметно. Вилки негромко постукивали о тарелки. С лица принца Уэльского не сходило скучающее выражение.

— Ужин в Балморале почти ничего не стоит! — неожиданно проревел король, положив себе лосося из серебряного блюда, услужливо поднесенного дворецким. — Лосось — из реки! Оленина — с холмов! Малина — из сада! Какая экономия! — Его голос отразился от стен гулким эхом.

— Справедливо замечено, ваше величество, — торопливо проговорил каноник Далтон.

Мэрион опустила глаза в тарелку, на которой, как и на столовом серебре и бокалах, стояли инициалы королевы Виктории. «Смотря что понимать под экономией», — подумала она. Если не считать астрономических расходов на содержание замка и прислугу — возможно.

Принц Уэльский шумно вздохнул. Отец тут же накинулся на него.

— Пойдешь завтра на охоту, а? — поинтересовался он.

Изящные черты принца тут же исказила гримаса недовольства.

— Если не возражаете, папа, я лучше в замке посижу. С вышивкой.

— С вышивкой?! — взревел король, едва не перейдя на крик.

Принц встал из-за стола. Разговор начал принимать оборот, который ему явно не нравился. Монарх не сводил с сына глаз. Теперь, когда принц поднялся, Мэрион заметила, что он успел переодеть килт, в котором вышел из поезда. Его новый наряд был столь же изыскан, сколь предыдущий — необычен. Он облачился в разноцветный клетчатый костюм и рубашку переливчато-синего цвета. Шелковый галстук в яркую полоску был завязан непривычно крупным узлом, а свободные брюки франтовато подвернуты на американский манер.

— У нас что, потолок протекает? — проорал король. Принц, который в это время как раз закуривал сигарету, подскочил от неожиданности и выронил ее.

— Потолок? К чему вы это?

— К чему подворачивать штаны, если не для того, чтобы перебираться через лужи?! А твидовые костюмы вообще годятся лишь для крысоловов!

Мэрион покосилась на королеву Марию. Уж она-то непременно вмешается, как же иначе! Но королева сидела невозмутимо и неподвижно — только ее бриллиантовые украшения поблескивали в свете свечей.

— Хуже тебя в Лондоне никто не одевается! — возобновил атаку король. — А среди друзей у тебя не водится ни одного джентльмена!

Завершив свою разгромную тираду, он вернулся к ужину и принялся с хищным остервенением жевать листья салата.

— Папа… — начал было принц Уэльский. Он достал новую сигарету взамен выпавшей и закурил. У него заметно тряслись руки.

— А ну молчать! — приказал разгневанный монарх и вновь набил рот салатом.

Принц Уэльский затянулся и выдохнул струйку дыма в потолок.

— Все равно уже ничего не поделаешь…

— А вот в этом ты прав, черт побери! Увы и ах!

— Нет, папа, я не о том. Я хотел сказать, что на зелени сидела гусеница. Но вы ее уже съели.

Глава девятнадцатая

Столь неприкрытая вражда между королем и наследником удивляла. И кто такие эти самые друзья, среди которых нет ни одного джентльмена? Почему они так не нравятся королю? У Мэрион не было ответов на эти вопросы.

Распутать этот клубок без Айви у нее вряд ли получится. Да и потом, куда больше она волновалась за Лилибет.

Знакомить принцессу с реальной жизнью было само по себе нелегко, даже в Лондоне 1932 года. Но здесь, в Балморале, где календарь, казалось, навечно замер на 1851-м, трудностей становилось только больше. Атмосфера прошлого здесь застоялась настолько, что ее можно было резать церемониальным мечом.

А еще эта бесконечная резня… Айви предупреждала, что в замок будут ежедневно прибывать телеги, груженные трупиками самой крупной пернатой дичи. Кроме того, пони каждый день притаскивали огромных мертвых оленей с закатившимися глазами и залитыми кровью боками.