Гувернантка

— Тут полно насекомых, — неодобрительно заметила она, бросив скорбный взгляд на красные точки, которыми были усеяны ее тонкие и белые, словно лилии, руки.

— Надо вам «Нэви-кат»[41] почаще курить! Мошкара и на пушечный выстрел не подлетит! — заботливо посоветовал свекор.

Прекрасные темные глаза Марины изумленно округлились. Герцогиня Йоркская, так и не начавшая питать теплых чувств к своей невестке, тихонько захихикала. Принц Георг наклонился вперед:

— Папа, Марина не курит.

Повисла небольшая пауза, вызванная тем, что человек в коричневом плаще принес королю оленину на серебряном подносе.

— Милый мой горный рай! — прогремел король, когда дворецкий отошел. — Так Балморал называла сама королева Виктория!

— Место и в самом деле… историческое, — согласилась Марина.

Мэрион вдруг пришло в голову, что у принцессы, как и у всех, под кроватью наверняка стоит ночной горшок с инициалами.

— Да попросту сказочное! — проревел король так громко, что скрещенные мечи, украшавшие стену, задребезжали. — Тут ведь все в точности так, как было при ней! Дети обожают замок за то, что тут ничего не меняется!

Принц Георг в замешательстве посмотрел на братьев. Марина промокнула губы салфеткой.

— А что там изображено? — спросила она, напряженно вглядываясь в большую картину, висящую напротив.

Ее супруг с опаской покосился на короля.

— Как принц Альберт потрошит оленя, дорогая.

— Что?!

— Ну, кишки из него выпускает, — со вздохом пояснил Георг.

У Марины сделался такой вид, будто она сейчас упадет в обморок.

Герцогиня Йоркская склонилась к невестке.

— Непременно сходите на охоту с его величеством, Марина! Он превосходный стрелок! Всегда попадает точно в цель! От его выстрелов птицы гибнут прямо на лету, не успев упасть!

Греческая принцесса в ужасе зажала рот рукой, на которой поблескивали дорогие украшения.

После ужина Мэрион освободили от работы. Королева Мария, скользя подолом клетчатой юбки по клетчатому же ковру, решительно направилась в гостиную и увлекла за собой свою новую невестку.

— Какие у фас красные ногти, милая моя! Мой Георг не любит крашеных ногтей!

— А мой — любит! — запальчиво отозвалась Марина.

Мэрион поднялась по лестнице, тоже выстеленной клетчатым ковром. Со стороны гостиной послышался истошный вопль:

— Марина! Сюда нельзя садиться! Это любимое кресло королевы Виктории!

Это кричала герцогиня Йоркская, и в ее голосе звучали торжествующие нотки.

Глава двадцать седьмая

Не успела Мэрион вернуться из Шотландии, как на горизонте уже замаячило Рождество — а значит, и очередной отъезд из Лондона, и разлука с Валентином до самого Нового года.

Накануне отъезда Валентин пригласил ее выпить. Вечер был промозглый и туманный, и в пабе «Роуз-энд-Краун» было не протолкнуться. Посетители громко распевали «Может, все потому, что я — лондонец», собравшись вокруг расстроенного пианино.

— Так больше продолжаться не может, — сказал Валентин.

Мэрион уставилась на свой липкий бокал с шерри.

— Ты прав.

«Чудесное чувство проснулось внутри…» — пел тем временем нестройный хор.

— Я устал притворяться перед друзьями, — продолжил Валентин.

Мэрион подняла на него взгляд.

— Но ведь Декка с Эсмондом знают, что я — учительница.

— Но не знают, кого ты учишь. Что они скажут, когда все откроется…

Мэрион буквально подскочила на месте.

— Тебе важно, что Эсмонд подумает, а остальное тебя нисколечко не заботит!

Она ожидала, что он тут же накинется на нее, начнет оправдываться, но он лишь устало посмотрел ей в глаза.

— Ты же знаешь, что это не так. Меня много чего волнует. Да и тебя до недавнего времени волновало.

— Я никогда не была коммунисткой, — отрезала Мэрион. — Так что не начинай, пожалуйста.

Он не сводил с нее глаз.

— Ты же понимаешь, о чем я.

На сердце ей вдруг навалилась невыносимая тяжесть. Да, она понимала, к чему он клонит. И он был совершенно прав. Она почувствовала, что он собирается навсегда с ней порвать. И горестно опустила голову.

Толпа затянула другую песню. А они всё молчали под расстроенные аккорды пианино.

Он потянулся к ней, взял за руки и внимательно заглянул в глаза.

— Выходи за меня.

От неожиданности Мэрион распахнула рот. Это было уже второе предложение руки и сердца в ее жизни, но до чего же сильно оно отличалось от предыдущего! Дыхание перехватило от счастья, а душа точно воспарила к небесам. Радость наполнила ее сердце…

— За тебя? Замуж?.. — В ушах у Мэрион так звенело, что она с трудом расслышала собственный голос.

Он кивнул, обворожительно улыбнувшись.

— Почему бы и нет?

— Но тогда придется уйти с работы, — медленно проговорила она.

Среди королевской обслуги супружеских пар не было. Этой привилегии удостаивались только члены августейшей семьи.

— Не беда. Я уже все продумал. Ты поселишься на Ротерхит-стрит. Устроишься на работу в школу. Станешь настоящей учительницей. Тут их сильно не хватает.