Гувернантка

Ее лицо тоже показалось Мэрион смутно знакомым. На девушке была меховая шубка, защищавшая ее от холодного февральского ветра. И тут Мэрион осенило.

— Дебо! — воскликнула она, узнав сестру Декки. Воспоминания о вечерах, проведенных на Ротерхит-стрит, полоснули ее, точно острым ножом. Ей вдруг стало так больно и горько, что перехватило дыхание. «Всё в прошлом», — заверила она себя и глубоко вздохнула. — Как… как твои дела?

Дебо закатила большие зеленые глаза.

— Сносно, если не учитывать всего того, что выпало на мою долю.

Подмышкой Мэрион зажала газету, на первой полосе которой темнел фотоснимок военных событий в Испании. Мадрид, осажденный правительством, пытался отбить атаку войск Франко. Сотни волонтеров со всего света погибли. К горлу Мэрион подкатил ком. Неужели в числе погибших и Эсмонд с Деккой? Вдруг Дебо имеет в виду именно это? Сама не своя от волнения, Мэрион спросила, живы ли они.

— Да, они уже давным-давно вернулись. Эсмонд там заболел дизентерией. Но сейчас уже поправился и работает в рекламной конторе.

Понадеявшись, что после этих событий Валентин и вовсе передумал ехать в Испанию, Мэрион с облегчением спросила:

— А что тогда у тебя стряслось?

В зеленых глазах полыхнуло негодование.

— Как, по-твоему, я выйду за герцога с моей-то семейкой?!

Мэрион спрятала улыбку. Она ведь совсем позабыла, что выгодное замужество — главная цель Дебо.

— Ты про Юнити слышала? Она в Германии, у фюрера! Они каждый день вместе обедают! Просто неразлейвода! — Дебо вскинула руку, скрестив указательный и средний пальцы, чтобы продемонстрировать, до чего же близки фюрер и ее сестра.

Улыбка на губах Мэрион тут же погасла:

— Какой ужас.

— И это еще не все! Моя сестра Диана влюбилась в Освальда Мосли!

— В того, кто возглавляет Британский союз фашистов?

— В него самого! Ради него она даже мужа бросила, а Мосли ушел от жены! Честно сказать, теперь у меня только и надежда, что на твоих господ.

— На моих господ?

— На короля с королевой.

Мэрион нахмурилась. Из всех признаний Дебо это потрясло ее сильнее всего. Как-никак, никто пока не возлагал на нового монарха с супругой особых надежд.

Драматичная история с отречением закончилась точно страшный взрыв, но, когда дымная завеса рассеялась, стало очевидно, какой серьезный урон нанесен монархии. Новый правитель не мог похвастаться особой популярностью. Скромность Георга VI и заикание, с которым он так и не смог пока справиться, порождали слухи о том, что человек он болезненный и безвольный. Злопыхатели поговаривали, что он не доживет и до майской коронации и уж тем более не вынесет бремени монархии. Но теперь у короля хотя бы будет поддержка в лице Дебо!

Мэрион улыбнулась своей собеседнице:

— Они будут очень признательны тебе за поддержку.

Дебо пожала плечами.

— Ну, это все потому, что они возродили балы дебютанток. Теперь уж меня точно заметит какой-нибудь славный пожилой герцог, и мы будем жить долго и счастливо в богатом поместье за городом! — заявила она и посмотрела на часы. — Ох, да я ведь к парикмахеру опаздываю! Кстати, от Валентина весточек не было?

«С какой стати ему мне писать? — чуть не вырвалось у Мэрион. — Мы ведь расстались почти год назад!» Но тут в памяти вспыхнули его темные, смеющиеся глаза, и в сердце снова вонзился незримый клинок. И все же она нашла в себе силы скрыть нахлынувшие чувства и решительно покачала головой.

— Он ведь в Испанию уехал. Ты слышала? — возбужденно проговорила Дебо.

Мэрион захлестнул ледяной ужас. Перед глазами встал снимок из газеты, которую она прижимала к себе. Разбомбленный Мадрид, плачущие вдовы, склонившиеся к телам погибших мужей…

— Во… воевать? — пролепетала она.

— Ну а зачем еще? Ладно, мне пора, — бросила Дебо и растворилась.

Мэрион медленно направилась к дворцу. Конечно, теперь Валентин живет своей жизнью, и его дела не должны ее касаться. Но несмотря на это, внутри в один миг все словно оборвалось и рухнуло, как рухнули сегодня утром тяжелые портьеры вместе с ламбрекеном и массивной латунной планкой у нее в комнате, чудом не задев ее саму.

Тогда-то она с удивлением обнаружила, что дворец ветшает и разрушается, чего, конечно, никак нельзя было сказать по парадным залам. А еще в нем было ужасно холодно — настолько, что она промерзала до костей. И огонь в камине ни капельки не согревал комнату. Ветер завывал в дымоходе, точно тысяча опечаленных призраков. Учитывая незавидное положение монархии и крах ее любви, трудно было не усмотреть в этом всем метафору.

Она вошла в дворцовые ворота, расправила плечи и кивнула полицейскому. Если с чувствами уже ничего не поделать, то монархии еще можно помочь. Как-никак, теперь это ее обязанность.

Вот только, поднимаясь по винтовой лестнице к себе в комнату, она никак не могла выбросить из головы Валентина. Ей отчетливо вспомнился лукавый взгляд его темных глаз. А когда она вошла в ванную, на нее тоже уставились черные глазки — не менее лукавые и шаловливые.