Гувернёр (СИ)

- И это снова абсурдно и абсолютно невыполнимо! – воскликнул председатель Визенгамота, вцепившись руками в кафедру. – Мистер Уизли, вы тратите и наше время по совершенным пустякам.

- Меня и мою семью вычеркнули из волшебного мира за ликантропию, а вы называете это совершенным пустяком? – вскинул брови Луи. – Под своей семьей я понимаю не только жену и дочь, но еще и стаю, а это, на секундочку, около сотни оборотней, и это только в Англии. Министерство просто выкинуло из своих списков сотню волшебников. Вам кажется это нормальным?

- Эти волшебники в силу своей болезни неадекватны, совершенно дикие и не приспособлены для жизни в цивилизованном обществе, – заверил Корбин Марчбэнкс, председатель, который, казалось, сейчас потеряет терпение.

- Вы себя слышите, нет? – вскочила со своего места хрупкая темноволосая женщина в строгом синем платье. – Мы абсолютно нормально с вами разговариваем. Мы не живем в землянках и не питаемся падалью. Мы отличные колдомедики, но вынуждены работать в магловском мире из-за ваших реформ. У нас с Луи нормальный, здоровый ребенок. Чем это отличается от жизни каждого из вас?

- Тише, Джейд, – шепнул Луи, опасаясь, что невысокая и худенькая волшебница сейчас оскалится и бросится на ложу Визенгамота.

- Насколько я знаю, ваш ребенок – врожденный анимаг?

- Это плохо разве? – едва не прорычал Луи. – Или вы считаете, что она тоже опасна?

- Ваш сарказм, мистер Уизли, не уместен, – произнес Билл Уизли, глава «Комиссии по отлову и ликвидации оборотней». – Вы снова талдычите нам, что оборотни не опасны, что они такие же люди, как и все мы, но ни разу, ни единого слова вы не сказали о том, сколько они человек изувечили, обратили в себе подобных и, что страшнее, загрызли насмерть.

Визенгамот загудел в одобрении.

Луи сцепил зубы и, вероятно, выматерился бы, в лучшем случае, если бы маленькая ладонь его бывшей жены и напарницы по делу о правах оборотней, не сжала бы его руку под столом.

- Достаточно вспомнить одного лишь Фенрира Сивого и ту опасность, которую он нес, и все, вопрос о нормальности оборотней отпадет сам по себе!

- Сивый был темным пятном нашей истории, – подтвердила Джейд. – Но судить о целом народе по одному лишь жестокому представителю…пардон, но это глупо! Все равно что судить о волшебниках по одному лишь Волан-де-Морту.

- Нужны ли еще доказательства их неадекватности? – закудахтал Марчбэнкс. – Не ведают, что говорят, а сегодня даже не полнолуние.

- И мы опять пришли к тому же спору, – напомнил густобровый волшебник в первых рядах ложи. – Давайте обсудим конкретно сегодняшнюю проблему, хотя, как по мне, проблему эту видят только наши многоуважаемые оборотни.

- Отлично, коллега, довольно полемики. Мистер и миссис Уизли, вы выражаете протест по отношению к законопроекту о «Лечении ликантропии», принятого 8 июня этого года?

- Ни в коем случае, – покачал головой Луи. – Лишь к некоторым его составляющим.

- Конкретно, – произнес Билл Уизли. – Если мы правильно поняли, то вы против лечения оборотней?

- Против насильного лечения, – поправил Луи. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, законопроект предусматривает принудительную изоляцию и лечение?

- Так и есть. Повторюсь. Вы, мистер Уизли, выступаете против лечения. Насильного. То есть, вы подразумеваете, что не все особи мечтают избавиться от болезни?

Джейд громко и даже по-хамски фыркнула.

- Это не болезнь, раз уж на то пошло, – сказала она. – И не называйте нас «особями», мы оборотни, а не опарыши. А отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что да, есть оборотни, которые не хотят избавляться от ликантропии.

- И почему же?

- Потому что нам это нравится, – сухо сказал Луи.

Билл Уизли закрыл лицо рукой.

- Мистер Уизли, вы имеете в виду, что вас нисколько не гнетет ваше…состояние и вы не намерены избавляться от ликантропии?

- Все верно, мистер Марчбэнкс.

- Я рождена в семье оборотней, – поддержала Джейд. – Рождена таким же анимагом, как и моя дочь, однако была обращена в возрасте шестнадцати лет, потому как в моей семье это принято. Вы сейчас все дружно будете орать, что это варварство и мы дикие, но, уверяю вас, мало того, что вся моя семья – абсолютно нормальные люди, именно люди, так еще и каждый мой родственник, начиная покойным прапрадедом, первым оборотнем, и заканчивая мною и моим мужем, не захочет лишать себя природы оборотня.

- Вы говорите о насильном обращении в возрасте шестнадцати лет, – мигом ухватился за новую тему Марчбэнкс. – Значит ли это, что вашу дочь ждет та же участь?

- Если моя дочь захочет стать оборотнем – она станет оборотнем, – произнес Луи. – Если она захочет воспользоваться законопроектом и излечиться от наследственной ликантропии – мы поддержим ее решение.

Зал снова загудел то ли в одобрении (что вряд ли), то ли в негодовании (что вероятнее).

- Мы теряем время, говоря о способности оборотней жить в нормальном мире, – громко сказал Билл Уизли.

- Мы боремся за свои права!

- Действительно, геям можно, а нам нет! – крикнул в ответ Луи.

- Вам и предоставили право на лечение, а вы так яростно его отвергаете.