Гузи-гузи

— Вениамине Ильиче Морозове, генеральном директоре «Турбины»? — едва не поперхнулся Мещеряков.

— Он директор «Турбины»? — вопросом на вопрос ответила Валандра.

— Ну, не знаю, может, еще какой-нибудь есть… — уже как-то безучастно промямлил Михаил Анатольевич.

— Да нет, скорее всего, это именно он и есть, — кивнула головой Вершинина, — мне же еще Коломиец говорил о нем, как об одном из претендентов на должность зама губернатора. А если это так, — продолжила она свои размышления, — то вполне мог заинтересоваться кассетой. Но так как в списке он идет вторым, то ему придется каким-то образом устранить Буторина.

— Ты запросто общаешься с Коломийцем? — Мещеряков округлил брови и оторвался, наконец от бутербродов.

— Ешь, Миша, ешь, — усмехнулась Вершинина, — в процессе работы такие контакты устанавливаются сами собой — немного трепа, чуточку обаяния, бездна терпения и — знакомство завязалось.

— Сдается мне, Валентина, что это не просто знакомство, — заговорщически подмигнул ей Мещеряков, — ну-ка, признавайся!

— Миша, — укоризненно сказала Вершинина, — у него есть семья.

— Ой, Валя, семья семьей, а кровь играет… — захихикал Мещеряков.

— Все мне с тобой ясненько, Миша. Вот, значит, какова твоя позиция в этом вопросе. Нужно будет довести ее до сведения Тамары Петровны. — теперь уже захихикала Валандра.

— Тамару Петровну в это вмешивать не следует, — с наигранной строгостью сказал Мещеряков, подливая себе кофе.

— Кстати, как она? — оставив шутливый тон, поинтересовалась Валандра.

— Работает, Сашке мозги вправляет, да и мне — за компанию! — засмеялся Михаил Анатольевич.

Несмотря на свою молодецкую удаль Мещеряков, все же немного побаивался свою жену, которая, естественно, не одобряла его обильных и зачастую шумных возлияний.

Ни солидный возраст, ни ответственный пост, ни общее с Валандрой милицейское прошлое, о котором он не очень любил вспоминать, не мешали Мещерякову время от времени нарушать общественный порядок, но его не задерживали — помогали опять-таки ответственный пост и милицейское прошлое.

— Давай-ка, Валентина, вернемся к нашим баранам. Когда думаешь закончить это дело?

— Закончу, закончу, — отмахнулась Вершинина.

Телефонный звонок прервал разговор. Валентина Андреевна сняла трубку. Звонил Алискер.

— Я рядом с «Венецией», мои клиенты зашли внутрь пять минут назад, собираюсь к ним присоединиться, заодно пообедаю. Валентина Андреевна, я собираюсь переключиться на Славину подружку, пусть Толкушкин приедет, я передам ему Буторина.

— Хорошо, Алискер, сейчас отправлю, только ты смотри, не увлекайся сильно подружкой-то, она, кажется, брюнетка?

— Обещаю держать себя в рамках, шеф, — отшутился Алискер.

* * *

Алискер еще некоторое время наблюдал за парочкой через стекло, в котором он одновременно видел свое отражение и пролетающие по дороге автомобили. Напротив, в полуподвале размещался ресторанчик «Русские морозы». Вдоль тротуара тянулись лотки со всякой всячиной, начиная с чебуреков и кончая женским бельем. Витрины бутиков, нашпигованные рекламными щитами и демонстрационной продукцией западных косметических фирм, мгновенно вскипали ослепительной чередой отражений, которые серебристой дрожью пробегали по отполированному стеклу.

Мамедов неторопливо вошел в кафе и примостился за небольшим овальным столиком с таким расчетом, чтобы быть поближе к парочке и видеть входную дверь. Почти все столики были заняты. Алискер посмотрел на часы, чему удивляться — время-то обеденное.

Спутница Буторина по-прежнему держалась отчужденно, она едва поворачивала голову, чтобы ответить своему собеседнику. Мамедов никак не мог понять, что это: высокомерие или безразличие, а может быть просто скука? Он не сводил глаз с ее лица, которое не переставало быть холодным и замкнутым. Он не мог понять, чем так притягивает его облик незнакомки: яркой красотой или загадочной отрешенностью?

Пока Буторин делал заказ, его спутница рассеяно смотрела вокруг. На секунду ее скучающий взгляд пересекся с пламенным взором Алискера. Но вспышки или разряда не произошло: незнакомка неторопливо отвела взгляд, продолжая свой равнодушный экскурс по залу.

К Мамедову подошел официант и предложил меню. Пробежав его глазами, Алискер выбрал салат из сладкого перца, спагетти с креветками и сыром и кофе. Вспомнив, что должен подъехать Толкушкин, он попросил накрыть стол на двух человек. Как раз в это время Буторин стал довольно резко что-то говорить своей спутнице. Его нервные жесты рассекали пространство над столом.

Наконец брюнетка подняла на него большие карие глаза и без лишней патетики, наверное, хлестнула по его самолюбию какой-то обидной фразой, потому что Буторин, вытаращив на нее глаза, замер на мгновение с открытым ртом. У Алискера было ощущение, что Буторин с трудом удерживается от того, чтобы не отвесить ей оплеуху. Он даже замахнулся на нее, но потом рука его безвольно легла на стол. Он тупо уставился в окно и надолго застыл в этой позе. Только желваки ходуном ходили под туго натянутой кожей лица. В нем явно кипела злоба на свою спутницу.