Гвардеец Бонапарта

– Мадемуазель Шартье, как я рада, что хоть на минуту смогла застать вас одну. Конечно, мои гости вряд ли смогли пересилить себя и заговорить с вами, не так ли? – Возле Лауры, держа в одной руке тарелку с сосисками из мяса аллегаторов, стояла мадам Ренуа. Словно не замечая вспыхнувшего от стыда лица Лауры, мадам продолжала: – Поскольку закон не позволяет мне повесить их за грубость, давайте забудем обо всех этих невежах и немного поболтаем.

Девушка растерялась, не зная, что сказать и просто вежливо присела.

– Ну конечно, я в вашем распоряжении.

– Как и большинство людей, когда узнают насколько я богата, – мадам Ренуа бросила на девушку острый пронзительный взгляд, – но вам-то на это наплевать, не так ли?

– В общем да, мадам.

– И вам, конечно, так же безразлично насколько богат ваш месье Юкс.

Лаура ответила, как можно искреннее.

– Видите ли, мне было очень приятно обнаружить, что он богат. Не потому, что мне нужны его деньги, а просто потому, что теперь-то я уж точно знаю, что ему не нужны мои.

Пожилая женщина захихикала.

– Однако ваше состояние далеко не такое большое, как у него.

Лаура прищурила глаза.

– Во время войны богатеют только пираты, мадам. Вроде тех, которые захватили барк моего отца.

– Да, я слышала об этом. Какой стыд! – мадам Ренуа вновь перевела разговор на Доминика. – Знаете ли, я очень много думаю о месье Юксе.

– Вы с ним давно знакомы, мадам?

– Достаточно давно, чтобы оценить все многообразие его таланта. А вы, мадемуазель?

– Нет. Он не так много рассказывает о себе.

– И не удивительно. У него была тяжелая жизнь, полная опасностей и не очень счастливая.

– Да, он был солдатом.

– Кроме всего прочего.

В глазах женщины мелькнула легкая усмешка. Лаура ужасно хотела порасспросить о деталях, однако, она сердцем почувствовала, что Доминику это бы не понравилось. Да и кроме того, по виду мадам Ренуа было ясно, что она больше ничего не скажет, даже если и знает что-то о нем.

Надеюсь, что теперь его жизнь будет более счастливой, сказала Лаура.

Губы старой женщины дрогнули, но не насмешливо. Наконец, хозяйка дома ответила:

– Как бы то ни было, но я думаю, что у него появился шанс. Просто попытайтесь сами не очень серьезно все воспринимать, мадемуазель. Жизнь – это штука, которой надо наслаждаться.

– Шутка, мадам?

Мадам Ренуа повернулась и нахмурившись посмотрела в сторону музыкантов.

– Нет, какие невежи, – произнесла она. – Эта шутка кажется затянулась и слишком. Мне нужна настоящая музыка.

После того как хозяйка дома удалилась, Лаура отправилась разыскивать Доминика. Он стоял под сенью раскидистого дуба, глядя на танцоров. Увидев девушку Доминик приветствовал ее улыбкой.

– А-а, я совсем потерял тебя, Огонек.

Я разговаривала с мадам Ренуа. Она странная женщина.

– Но очень милая.

– По каким делам ты с нею связан? После минутного колебания Доминик ответил:

– Мы оба состоим в ассоциации жителей Нью-Орлеана.

Глаза девушки расширились.

– Что-о?! Контрабанда оружием?!

– Мы помогаем мексиканским революционерам, – пожав плечами сказал мужчина.

– О-ля-ля! Но ты должно быть крепко ненавидишь Испанию, если вовлечен в такого рода дела.

Дракон на кольце Доминика заполыхал маленьким пламенем, когда он поднял руку и пригладил свои волосы. В его голосе прозвучали угрожающие нотки.

– Я сделаю все что в моих силах, чтобы уничтожить и ее и вместе с ней ее проклятых британских союзников.

Лаура медленно кивнула.

– Я тебя понимаю. Мы думаем, что барк моего отца захватили испанцы.

Мужчина как-то странно посмотрел на свою спутницу.

– Испанцы все хищники. – Внезапно Доминик отмахнулся от своих мрачных мыслей и отбросил свое плохое настроение. – Слышишь, играют вальс. Пойдем, потанцуем?

Не давая девушке времени на то, чтобы обдумать ответ, он подхватил ее и закружил в прекрасном волнующем вихре танца. Танцуя они вышли в центр круга не замечая того, что вокруг них практически не было других пар. Волосы Доминика блестели в свете японских фонариков и от этого Лауре было почем-то радостно и немножко страшно.

Девушка знала, что на них перешептываясь смотрят все присутствующие, но ей было все равно. Не было никого сильнее, чем ее Доминик Юкс и больше никто не смеет причинить ей боль.

Лицо мужчины было суровым и спокойным, совсем как у солдата, предусмотрительно наслаждающегося кратковременным отдыхом между боями. На его чувственных губах не было улыбки, однако, при виде его лица девушка чувствовала, как у нее по спине пробегают волны жаркого волнения. Казалось, что звуки скрипок и виолончели взвихряются вокруг них и сердце Лауры билось совсем рядом с сердцем мужчины в такт музыке.

– Ты моя, Лаура Шартье, – в прикосновении его руки, лежавшей у нее на талии, было столько желания чувственной неги! Девушка кружилась в танце и ее изумрудно-зеленые юбки разлетались, касаясь его ног.