Гвардеец его величества

– Осуществляя патрульные функции, мы не имеем права выходить в зону не только прямой видимости, но и слышимости, – показал между тем Харрис на светло-красную сферу, окатывающую на командном экране наш шат. – Мы не имеем права вмешиваться в жизнь местного населения. Каргарианская цивилизация, которой принадлежит эта планета, здесь является хозяином, а мы гостями, и вести себя должны соответствующе.

Мне предстояло больше трех часов слушать дежурные фразы Харриса, даже несмотря на то, что программа тени на визор уже была установлена. Удивительная вещь – параллельно с нашлемной камерой считывала видео, дежурные фразы и действия всего подразделения, соединенного подуровнем тактической сети, и когда командир считал, что какой-то момент деятельности подразделения не должен попасть в архив, он активировал тень, и в запись шла сгенерированная требованию момента усредненная картинка на основе имеющихся данных. Раньше я как-то не испытывал нужды в подобном, но понял сразу, что такая программа архиважна для любого взводного командира.

Естественно, блокировала реальное изображение тень не намертво – так прошить управляющие системы личного прицельного комплекса являлось военным преступлением. Но в условиях рутинной службы окраинных миров тенью пользовалось большинство – инициировать расследование в отношении военнослужащих со вскрытием блока данных памяти личной брони и прицельного комплекса можно было только по очень серьезному поводу и с санкции вышестоящего командования на уровне бригадного. Так что о том, что в АСУ поступает подкорректированная информация, знали все, но особых мер не предпринимали. А младшие командиры, использующие подобные приспособления для корректировки данных, старались поводов для инициирования расследования не давать – то есть не расстреливали колонны местных жителей под камерами или не ущемляли в правах советников по безопасности галактических комитетов дружбы мира и сотрудничества.

Юз, кстати, которому техник-сержант Харриса показал, что и как надо делать с броней, стал сам не свой – у него был вид первооткрывателя, достигшего берегов неведомого континента. После того как Юз интегрировал мне в броню «левый» чип, он исчез в ангаре техников, где и остался – после полуночи, когда мы с Харрисом отправлялись на дежурство, наш взводный специалист по вооружениям в казарме так и не появился. Вернее, появился один раз, ненадолго – залетел ближе к вечеру, попросил в долг. Это помимо тех денег, которые мы ему отдали после мимолетного вечернего визита – за каждый блок тени пришлось неплохо кредитов отлистать, черный рынок же.

Харрис между тем продолжал монотонно говорить.

– Энсин Стэн, вы должны четко уяснить себе, что согласно резолюции FE-005003, принятой на 3568-м заседании Галактического Совета колонизации о принятии в сферу интересов Империи Септиколия системы Каргаррат, утвержденной ассамблеей Совета Галактики, применять силу войска септиколийской армии, осуществляющие патрульные функции в системе Каргаррат, могут только в трех случаях. А именно: если зафиксированы применения насилия представителями пришлой цивилизации к местному населению; при агрессии представителей местного населения к местному населению с использованием высокотехнологического оружия, не соответствующего уровню развития каргарианской цивилизации; при применении представителями местного населения высокотехнологического оружия в целях исполнения акта агрессии к представителям пришлых рас.

Вот интересно, Харрис это наизусть помнит или просто текст с визора зачитывает?

Планета Каргат. Срок годности

Двигатели взревели на предельных оборотах, и «Синти Сэй» – так звали командный шат Харриса, задрав нос свечой, устремилась в небо. Стараясь выглядеть невозмутимо, не обращая внимания на перегрузки, я положил руки на рычаги управления огнем – в технике четвертого поколения интерактивные приборы управления не использовались, сплошная физика.

– Смотри не блевани, энсин, – попытался подколоть меня Харрис, внимательно наблюдая за моей реакцией. Наверное, непривычных жителей Империи подобные способы перемещения в пространстве очень волновали, но моего беспокойства Харрис не увидел – мне-то что, я на маршрутке по Колпино раньше почти каждый день ездил.

Нос ввинчивающегося в небо шата еще некоторое время глядел вертикально вверх, а после завеса бурых облаков разошлась, и сквозь синеву неба с фиолетовым оттенком на нас посмотрело местное светило. Красиво, машинально отметил я, стараясь не замечать наваливающийся дискомфорт. Тут Харрис на секунду повесил «Синти» в неподвижности, а после красное светило исчезло из поля зрения – зависший шат начал падать, причем заваливаясь назад, медленно переворачиваясь через кабину. Усилием удержав стукнувший в горло завтрак, я сосредоточился на появившейся в проекции прицельного экрана сетке рельефа.