Гвардия Хаоса (СИ)

— Ты и правда его дочь, — произнесла она, зачаровано всматриваясь в лицо Юрики. — Не бойся, я не трону тебя.

— К черту! — девушка забилась в зеленых петлях, словно кролик. — Не трогай Рана и Рию! Пожалуйста… — и она разрыдалась. Смерть подкралась так близко и так неожиданно. Юрика оказалась не готова к этому.

— Они должны умереть, — ответила Глория.

— Ненавижу, — прошептала девушка, слезы продолжали течь по ее лицу. А с ними по жилам огнем пробежала злость, обжигая ее изнутри. — Я убью тебя, слышишь? Только попробуй…

Глория печально улыбнулась.

— Ты не сможешь.

Серые глаза Юрики на мгновение закатились, а потом снова впились в лицо ярмиры яростным взглядом. И на этот раз они были зелеными.

Полетели в стороны ошметки ветвей и куски дерна — девушка вырвалась на свободу. Ее черты исказились, приобретя хищные очертания. Вытянулись ногти, превращаясь в твердые когти, удлинились клыки. И багровое сияние окружило тело, формируя силуэт крупной кошки, изготовившейся к прыжку.

Черные глаза Глории расширились от удивления и она едва успела отдернуть руку — оливковую кожу всего-лишь исполосовало, а не сорвало вместе с мышцами с темной кости. Ярмире пришлось отпрыгнуть, чтобы не потерять лишние части тела, и принять настоящую боевую стойку. Ей оказали серьезное сопротивление с самой неожиданной стороны.

На помощь Юрике пришла Ирисса. В момент самого глубокого отчаяния перед ее мысленным взглядом появилась картина Волчьей Зимы и красная рысь, клубком свернувшаяся в снегу. Кошка подняла голову и встретилась с ней взглядом, обеспокоенно заворчала и прыгнула навстречу. Их сознания слились.

Юрика растворилась в Ириссе, а Ирисса растворилась в Юрике. И в сознании этого внезапно родившегося существа возникло знание, что только что в мир, который назывался Тейзоей, проникла духовная сущность обитателя Волчьей Зимы, слившаяся с телом и разумом шестнадцатилетней девушки. Она была и Юрикой, и Ириссой. И она была сильна.

Ирисса-Юрика взмахнула рукой, и когти призрачной звериной лапы разорвали плети, державшие Ранмаро. Он сгруппировался во время касания с землей, ловко подхватил свой меч, пружиной вскочил на ноги и разрубил ветви, душившие Викторию — брат и сестра Лэйт стали свободны. Но не в безопасности.

Юрика зарычала, предупреждая новую попытку Глории схватить ее родственников. Она закрыла их своим телом, оказавшись один на один с Гвардейцем. Ярмира колебалась — она по прежнему не хотела причинять вред своей внучке.

Земля под Юрикой-Ириссой разверзлась, открывая яму, наполненную тонкими жгутами корней. Девушка провалилась в нее и практически сразу вырвалась, растерзав древесные сети. Прыгнула на Глорию и схватилась с ней в рукопашную, вонзая когти в упругую плоть, которая была чем-то средним между мышцами и мягкой зеленой древесиной. Боли ярмира не чувствовала и упорно отбивалась, схватив внучку, одержимую зверем, за горло. Она подняла ее над землей и гибкие корни и ветви спеленали девушку в плотный кокон, оставив снаружи только голову с растрепанными красными волосами. Когда и эта оболочка стала трещать по швам, из земли выросли настоящие деревья, и их гибкие стволы связались вокруг Юрики в огромный узел, сковывая ее куда надежнее прежнего. Девушка дернулась и зарычала от бессилия — эта древесина оказалась прочнее стали.

— Вот и все, — сказала Глория. Ранмаро разрубил ее шею, а Виктория отсекла руку, но эти раны были для нее словно комариные укусы, и ответная атака раздробила им кости.

Юрика всхлипнула, Ирисса жалобно закричала.

«Конец», — вспыхнуло в их общем сознании. А потом яркое золотое пламя поглотило Ириссу-Юрику, Глорию, Ранмаро и Викторию, предательский лес и темное небо. Оно было жарким, но не обжигающим, хотя древесина ярмира вспыхнула и сгорела в нем, словно папиросная бумага. Не пострадала даже одежда — словно мистический огонь мог различать, что можно жечь, а что нет.

Так и было.

— Что ты здесь устроила, любимая? — спросил высокий светловолосый мужчина-яо в свободных белых одеждах и двумя изогнутыми клинками в руках. Рядом с ним, целый и невредимый, стоял Просперо.

— Кенсэй! — Глория яростно закричала, размахивая обожженными руками. Ее платье из листьев горело и осыпалось лоскутами, грозя оставить ярмиру обнаженной.

— Я же просил тебя не трогать детей Лэйт, — сказал мужчина, рассекая ствол дерева, связавший Юрику. — А ты… — Он замер, уставившись на ее красные волосы. — Вот как.

Акаяма Хоодо, он же Кенсэй, улыбнулся одновременно печально и радостно, и заключил внучку в свои крепкие объятия.

— Юрика. Акаяма Юрика.

В этот самый момент буря, поднятая Дженази, стихла, и стало просто очень холодно. Страшный мороз сковал землю, воздух и, казалось, само время. Погасло даже золотое пламя Кенсэя — невиданная сила вытеснила из пространства всю мистическую энергию. Мир остановился.

— Дженази, — прохрипела Глория, мгновенно угасая и распадаясь на части.

— Дженази, — подтвердил Кенсэй, хватая ртом ледяной воздух. Юрика обнаружила, что Ирисса исчезла из ее головы, а тело вернуло прежнюю форму.