Гвардия Хаоса (СИ)

— Ранмаро! Виктория! — она вырвалась из объятий дедушки и бросилась к искалеченным брату и племяннице. — Ты же умеешь лечить, да? — Она смотрела на него сверкающими надеждой глазами.

— Пусть сначала Дженази прервет свою технику, — ответил Акаяма, растирая коченеющие мышцы. — Далеко, зараза, а все равно дотянулся. Вот и встретились наконец.

Глава 43. Отступление Тьмы. Блеск молнии в конце пламенной тропы

22 июля 1014 года, понедельник. Федерация Вердиро, республика Эладар.

Память Просперо благоразумно изъяла те кадры его жизни, в которых живой корень вырвался из земли и темной молнией пробил насквозь его ребра и легкое, отбрасывая далеко от Юрики, Ранмаро и Виктории. Он почти сразу потерял сознание, и если бы не недавняя просьба Дженази, скорее всего, просто умер, но слова г'ата, похоже, сформировали некую установку, которая сработала бы даже в такой критической ситуации. Отключившись в реальном мире, инспектор очнулся напротив Врат Обсидиана, и не раздумывая, прикоснулся к ним, практически выкрикивая имя:

— Кенсэй!

Акаяма Хоодо отозвался мгновенно.

— Проблемы? — поинтересовался яо, наблюдая кровавое пятно на рубашке Просперо и внушительную рваную дыру. В пространстве перед Вратами Сердца Мира боли инспектор не чувствовал.

— Там… Огромное дерево. Синьор Дженази устроил страшную бурю.

— Глория, значит, — ответил Акаяма. — Я могу помочь, но для этого тебе придется вернуться в реальность и позвать меня уже там.

— Но как? — Просперо был шокирован видом своих внутренностей и не понимал, как сможет прожить с такой раной хотя бы минуту.

— Ну ты же чародей. Пришло время познакомиться со своим Забытым Богом. Назови его имя.

И Просперо вспомнил.

— Дзаа-Тхон-Кгар.

Заполненное светом пространство исчезло, как и Кенсэй. Пропали и черные врата перед инспектором, вместо них он увидел четырехрукого гиганта с синей кожей и волосами-молниями, с треском извивающимися вокруг его головы. На месте глаз шипели шаровые молнии, и они сверлили Просперо насквозь.

— Кто ты? — громоподобный голос Забытого Бога Грома был раздраженным и заинтересованным одновременно, а Просперо наконец обратил внимание, что Дзаа-Тхон-Кгар закован в черные цепи, прикрепленные к двенадцати каменным столбам. И эти цепи на его конечностях и шее вели не к кандалам, а металлическим штырям, пронзавшим тело Забытого Бога насквозь. Безымянный тюремщик подошел к делу его пленения основательно.

— Просперо Эспозито, — ответил инспектор дрожащим голосом. — Я…

— Чародей, — закончил за него фразу Дзаа-Тхон. — Но это понятно и без твоего бессвязного лепета. Я спрашиваю, кто ты и что из себя представляешь. Или ты думаешь, что любой жалкий смертный может нарушить мое уединение с безосновательным требованием оказать ему помощь в очередном бессмысленном, как и вся его жизнь, деле? Убеди меня в том, что ты достоин моей помощи.

— Мне нужна лишь еще одна минута жизни, чтобы спасти моих друзей, — презрительный тон Забытого вызвал в Просперо ярость. — Мы сражаемся с могучим врагом.

— Война никогда не закончится, — покачал головой Забытый. — Я не позволю своим молниям служить инструментом ваших никчемных амбиций. Победа или поражение кого бы то ни было — не мое дело. Я не воин и не игрок.

— Я тоже, — с вызовом ответил Просперо. — Моя задача — раскрытие преступлений. И наказание виновных… По возможности. Я не судья, а страж закона, и не мое дело выносить приговор. Но сейчас это неважно. Сейчас от меня зависят чужие жизни.

— Ты человек, — прогремел Забытый. — А человек слаб, особенно когда жаждет справедливости. Боль, обида, гнев, жажда мести, уязвленное самолюбие, желание доказать свою правоту и самоутвердиться — я вижу это в тебе. Но твой страх за судьбу друзей очень силен. Похоже, у меня нет иного выбора, кроме как помочь — ведь в тебе есть и гордость, которая не позволит больше обратиться ко мне, ответь я сейчас отказом. Смертные…

Просперо с сомнением посмотрел на дыру в своей груди. Другого шанса встретиться с Забытым у него может и не быть вовсе. Но божество это мало волновало, и инспектор почувствовал к нему внезапную симпатию.

— Кстати, если ты выживешь, — продолжил Забытый, — принеси мне какую-нибудь книгу. Я люблю истории, в которых стражи закона расследуют совершенные людьми преступления. Порой они бывают весьма занимательны.

Просперо растерянно улыбнулся и кивнул в ответ. Похоже, Кенсэй знал, что делает, сообщая ему имя именно этого бессмертного существа.

— Итак, приступим.

Темница Дзаа-Тхона исчезла, вместо нее сознание инспектора заполнила темно-красная вспышка боли. Он вернулся в собственное умирающее тело за секунды до конца, и когда оказался на самом пороге забвение, в его голове прогремел голос Забытого, рокоча слова на чужом людям языке.

Молнии ударили из раны Просперо, синими змеями оплели его тело и подняли над землей. Забилось сердце, заработали легкие, в голове прояснилось.