Гвардия Хаоса (СИ)

Ярость Забытого бога огня была безмерной, но Кенсэй выстоял и не отвернул взгляда от его нечеловеческого лица. Он поставил на чаши весов стабильный источник собственной силы и призрачную идею воспитать сильнейшего воина — и мечта перевесила. Следовало только рискнуть.

Баад-Бор-Ксон подчинился, и Кенсэя охватило яркое золотое пламя. Это был не просто факел — огненный феникс расправил свои крылья, оплавляя жаром камни и испаряя воду, но не трогая Дженази. Он не атаковал, просто ждал, и Мирия обрушила на него свою мощь. Если бы это были просто невероятный жар и вода, то созданное раскаленным паром давление разорвало бы гору на куски не хуже вулкана. Но тело Мирии было не простой водой. Кенсэй видел, что атакующая его масса разделилась на два слоя — внутренняя часть сжимавшей феникса водяной сферы обратилась в пар, пытающийся добраться до чародея, а внешняя стала упорядоченным роем ледяных кристаллов, которые поглощали всю рвущуюся наружу энергию. Ярмира поглощала ее всю без остатка.

Прошла минута, и десятая часть доступной чародею энергии Забытого бога была исчерпана. Оставалось еще девять минут временного, но абсолютного бессмертия, когда объятый золотым пламенем объект существует одновременно в двух измерениях и только Кенсэй решает, что для него реально, а что нет.

— Достаточно, — Мирия прекратила атаку и вернулась в человеческую форму. — Ты силен. Я доверяю тебе жизнь Дженази. Теперь идите. Я… устала.

Глава 48. Рассекая боль

22 июля 1014 года. Федерация Вердиро, республика Нау, окрестности Креслана.

— Ты хочешь встретиться с Мирией? — спросил Кенсэй. Воспоминания о прошлом промелькнули перед глазами сплошным потоком, и единственное, что он не мог четко представить — это образ одной из самых загадочных ярмир в мире. На нем нельзя было сфокусироваться, он ускользал, как вода сквозь пальцы.

— Как давно ты вспомнил о ней? — ответил Дженази вопросом на вопрос, и Кенсэй понял, что бывший ученик просто не знает, что сказать. Как и он сам, задай ему кто такой же вопрос.

— Если честно, то только после того, как основал свою собственную школу и снова стал Акаяма Хоодо. Кенсэй — это имя Гвардейца, я не хочу, чтобы люди произносили его. Нет, ты — можешь, — поторопился сказать Хоодо Дженази, когда увидел виноватое выражение на его лице. — Ты звал меня так еще до того, как все случилось.

— Мы забыли о Мирии, пока были Гвардейцами, — подтвердил свою догадку г'ата. — Как о чем-то совершенно неважном. И я тоже вспомнил о ней, когда перестал быть Гвардейцем.

Акаяме не понравился тон, с каким Дженази произнес последние слова — когда бывший ученик становился таким мрачным, это сулило большие неприятности, а кому или чему, становилось известно уже после того, как эти неприятности случатся.

— Как ты думаешь, когда я перестал быть Гвардейцем, Кенсэй?

— Когда встретился с Нолой Орчи? — заранее зная, что ответ неверен, предположил Акаяма. И подумал, что некстати отдал Дженази один из своих мечей. Старая история всплыла в памяти, и еще одна девушка, о которой он уже давно не вспоминал. Винсента.

Человеку свойственно помнить хорошее и забывать плохое — так легче. Кенсэй прожил четверть миллениума, и забыл очень много плохого, чтобы иметь возможность радоваться каждому новому рассвету. Но изъять из памяти горькие воспоминания навсегда невозможно, при каждом удобном случае они снова оживают.

***

8 августа 888 года, Железный Архипелаг, остров Эвдо, особняк Саргас.

Винсента провела серию молниеносных ударов, клинок в ее руке взмывал вверх и пикировал вниз подобно чайке, охотящейся на ветру над волнами. Сталь звенела и пела, связывавшая волосы девушки лента соскользнула и освободила темный водопад, с которого клинок Кенсэя нарочно срезал небольшую прядь, давая понять, что защита приемной дочери Дженази далека от совершенства, и если собралась с одним мечом выступить против мастера двух, то двигаться надо быстрее.

Внезапный пинок выбил клинок из левой руки Кенсэя, Винсента нырнула под правую руку и нанесла удар, даже не думая сдержать его в последний момент. Чтобы остановить его, чародею пришлось схватить лезвие пальцами левой руки.

— Х-ха, — выдохнула девушка, но как бы она не давила на меч, преодолеть сопротивление обычной с виду плоти было выше ее сил. Клинок не двигался, рука не резалась, а Кенсэй даже не поморщился.

— Нечестно, — с возмущением выпалила она, выпуская меч из рук. — Я бью со всей силы, а вам все равно.

— Мир несправедлив, — Кенсэй с улыбкой вернул Винсенте меч, выкованный для нее лично Дженази на пятнадцатый день рождения. — Семнадцатилетняя ученица не может ранить столетнего мастера… Подай жалобу в Министерство сопливых зазнаек.

— Я серьезно! — воскликнула Винсента. — Как? У вас же нет мистической способности, укрепляющей тело?