Гвардия Хаоса (СИ)

— Обладатель мистической способности, — поправил мужчина, наблюдавший за происходящим сверху. Он так и не отлип от своих перил, держась обособленно от неожиданной суеты.

— Я просто прибыл убедиться, что с семьей моего хорошего друга все хорошо, — произнес Дженази, вручая ледяной цветок Монике. Та приняла его с опаской и большой осторожностью, но без признаков суеверного ужаса. В конце концов, они же на Тейзое, где каждый человек если не сталкивался лично, то точно слышал о подобном.

— Матэас и Моника живут в старой квартире Лето, — сказал Диего, с некоторым возмущением поглядывая в стороны тех, кто усомнился в его трезвом рассудке. — А в детской кроватке Нолы сейчас спит Карл, — старик кивнул на мальчугана, который назвал Матэаса дедом.

— Я поставлю чайник, — с растерянностью произнесла Моника, не отрывая глаз от нетающей розы. Ее слова стали своеобразным приглашением, и Матэас жестом предложил Дженази и Диаго следовать за ними. Остальные жильцы, слегка разочарованные тем, что дальнейшая беседа пройдет без них, начали возвращаться к своим делам.

— Мы можем организовать застолье во внутреннем дворе, — внезапно предложила женщина, первой вышедшая на зов Диего. — И все вместе послушать господина волшебника. Мы ведь все тут Орчи, это нас всех касается.

— Меня зовут Дженази, — произнес «господин волшебник», вспомнив, что его не представили. И через полчаса сидел во главе стола в беседке, расположенной в центре внутреннего двора, в окружении апельсиновых деревьев и цветочных клумб.

Говорить ему пришлось много, время от времени отвлекаясь на чашку красного чая и печенье. Он не хотел есть, но отказаться от домашней выпечки под строгим взглядом домохозяек семейств Орчи было просто невозможно. Сюда снесли все что можно и не стыдно разместить на общем столе.

— Так как погибла Нола? — спросила Роберта Орчи — женщина, предложившая устроить совместное чаепитие — после того, как его история, перемешанная с воспоминаниями о войне и связанных с ней событиях в Судо подошла к концу.

— Да, как она погибла? — раздался знакомый голос за спиной Дженази, и бывший Гвардеец вздрогнул от неожиданности — так, что качнулась чашка с чем в руке. Его застали врасплох. К нему подкрались со спины — а он даже ничего не почувствовал.

Это было плохо.

Очень плохо.

Сигурд вышел из-за раскидистого куста, за которым скрывался, возможно, с самого начала застолья, и сразу привлек к себе все внимание собравшихся — как своим необычным видом, так и самим фактом внезапного появления. Он изменился со времени их последней встречи — теперь у него была темно-серая, с синеватым оттенком кожа, темно-алые глаза и пепельные волосы, длинные и взлохмаченные. Во взгляде и общем выражении лица появилось нечто дикое, разъяренное, словно внутри поселился злобный и неукротимый зверь, готовый броситься на любой источник движения и звука.

Дженази втянул носом воздух — и не почуял его запаха. Не только запаха тела Сигурда, но и его одежды и обуви, которые помимо собственного следа из мельчайший частиц должны переносить молекулы того окружения, в котором побывали. Чтобы понять, в чем дело, Дженази пришлось посмотреть на него сквозь Абстрактную Область.

— Как неспортивно, — усмехнулся Сигурд, встряхнув гривой пепельных волос. В пространстве Абстрактной Области он выглядел немного иначе — стал выше и шире в плечах, а его роскошный черный костюм из шелка, бархата, кожи и армированных вставок углеволокна превратился в доспех из выбеленных человеческих костей, поверх которого был наброшен рваный плащ из тонко выделанной кожи, расписанный знаками и формулами на языке ному-за-гримм — Забытых Богов. — Ты даже не попытался разгадать загадку самостоятельно. А как же логика? Дедукция?

Реальный мир проступал здесь только в виде полупрозрачных теней, практически утративших цвет и объем. Сквозь них — стены и живых людей — можно было пройти, не встретив никакого сопротивления. И время реального мира тоже перестало иметь какое-либо значение. Опорой Дженази и Сигурду служила огромная вращающаяся шестеренка, приводящая в движение серебряный вал, оплетенный проводами и кабелями. Вал уходил вверх, в бесконечность, теряясь за пеленой тусклых огней, скрывающей механизмы самого мироздания.