Гвардия советского футбола

Дело слушалось в народном суде Сокольнического района города Москвы. Потешное было заседание. Впрочем, это сейчас я так говорю, а тогда пришлось изрядно понервничать. В качестве свидетелей ответчика выступало несколько футболистов „Локомотива“. Давая показания, они отводили от меня глаза и говорили, словно с чужого голоса, что я был к ним нетребовательным, увлекался занятиями по технике, а их, как они считали, „гонять“ надо больше… Комсорг команды так и сказал: „Мягкость Якушина расхолаживала нас. С нами так нельзя. Нам нужна палка…“ Судья подчеркнуто любезно и даже ласково обращалась к представителям „Локомотива“, а когда я пытался вносить уточнения, задать вопросы, резко меня обрывала.

Тем не менее решение суда было таким: уволить меня по причине недостаточной квалификации. Более оскорбительный вердикт трудно себе представить. Я тут же обжаловал его в Московском городском суде. Там на слушании прокурор резко отчитала представителей „Локомотива“ за незаконные действия, и дело было передано на повторное разбирательство в новом составе суда.

Судья, которая должна была вторично рассматривать мой иск, пригласила меня на предварительное собеседование и прямо сказала: „Уволить вас я не могу, но войдите в мое положение — мне скоро уходить на пенсию, а обстановка вокруг вашего дела настолько накалилась, что у меня, если я восстановлю вас на работе, могут возникнуть неприятности. Вы же все равно не станете там трудиться. Может быть, все-таки уйдете по собственному желанию, а вам за время вынужденного прогула по взаимному согласию выплатят компенсацию?“ Жаль мне стало пожилую женщину, она действительно была ни при чем, а у нее и в самом деле могли быть неприятности. В то время руководители Московской железной дороги, с чьего благословения меня и увольняли, имели большой вес в Сокольническом районе. Согласился я с предложением судьи, компенсацию за три месяца получил, да и морально чувствовал себя победителем».

В середине семидесятых Михаил Иосифович вышел на пенсию, но с футболом не расстался. Он активно занимался общественной работой в федерации, выступал в роли эксперта в прессе, писал книги. И ходил на матчи, пока хватало сил. Незадолго до своей кончины, в феврале 1997 года, Михаил Иосифович следил за матчами Кубка Содружества. Было ему 86 лет.

Вот что говорил о Якушине Николай Петрович Старостин, с которым Михаила Иосифовича связывали не только многолетнее соперничество, но и приятельские отношения. Поэтому взгляд со спартаковской колокольни будет весьма уместен:

«Высоченный и ростом, и своими успехами как игрок и как тренер. Всегда иронический, часто насмешливый. На вопрос отвечающий вопросом. Что думает — не угадаешь. На откровенность не любитель. Прагматик до мозга костей. Дело тренерское знает, но методических статей не пишет. То ли не желает делиться опытом, то ли в тонкости методики не верит.

Футбол признает трезвый и суровый. Игрок ему нравится высокий, сильный, волевой и быстрый. Игру предпочитает по замыслу ясную: передачи вперед, отбор в момент приема мяча. Атаку — жесткую. Дисциплину — железную. Обязанности у него в команде строго расписаны. Оборона укреплена. Механизм и структура — как у часов-ходиков. Ничего лишнего, и всё прочно.

„Не подпускай близко. Заранее отдай“ — первая его заповедь. Вторая — „подскажи“. Сам это делает оригинально. „Мы сегодня в красном — не каждый мяч отдавать белым“, — говорит в перерыве игроку, грешившему с пасом.

Самое красивое в игре счет — вот девиз Якушина.

Команды его всегда стабильны. Игроки, не вызывая эстетических восторгов, действуют логично и досады у зрителей не будят…»

Над техничкой поработай!

Одному из нас посчастливилось послушать и записать непринужденные, теплые воспоминания о Якушине компании динамовских ветеранов. По сию пору приятно вспомнить о том разговоре, проходившем конечно же на старом добром стадионе «Динамо» в Петровском парке.

«На встречу я опоздал. И сразу оказался внутри динамовского квадрата. Естественно, без мяча, то есть без первого журналистского вопроса, обозначаемого по традиции в конце материала — беседу вел такой-то…

Какое там вел! Эдуард Николаевич Мудрик, Владимир Петрович Кесарев, Валерий Иванович Короленков и солидно молчавший Валерий Борисович Зыков вмиг заставили меня не только вращать глазами, но и крутить головой в безнадежных попытках прервать передачу, точненько адресуемую партнеру.

Передачи, то есть упреки, заслуженных мастеров выглядели следующим образом.

Мудрик, сидящий слева, во главе стола:

— Что же ты опаздываешь? А? Вот Якушин никогда не опаздывал. И другим не позволял. Помнишь, Петрович?

Короленков, сидящий прямо напротив:

— Как ему не помнить? Петрович, расскажи, как ты на игру на трехтонке подъезжал. В автобус не садился, думал, что у тебя часы точнее якушинских. Автобус без него и уехал!

Кесарев, сидящий от меня наискосок: