Гвардия советского футбола

Жукова я выгнал за пьянство — вернули его. И что? Сейчас отчислили во второй раз. Гришина за трусость на поле сколько раз ругал? Так он, Гришин, как здорово со «Спартаком» сыграл! А во Владикавказе снова стал убирать ножки, «липачил». Его ребята сами заменить попросили, потому и против «Сигмы» (в Кубке УЕФА) не поставили. Игроки не поставили. Не Скоморохов. А Сарычев… Да нет, не будем о нем… Валера ведь еще недавно с моим сыном дружил. Теперь тоже обиженным улетает.

— Выходит, у вас в команде ни одного единомышленника не было?

— Как это не было?! А как же я тогда с ними за пять лет трижды в финал Кубка выходил?

Теперь, по прошествии времени, многое узнаешь. С возвращением Чугайнова из «Локомотива» эти превращения начались. Хотя я его часто в пример другим ставил. Нарушать режим он нарушал, но зато на совесть в игре отрабатывал.

Вот вы о недоверии говорили. А когда я футболиста, который готов был прилично сыграть, на матч не поставил? Они репрессий страшились? Разве я отчислял из команды хорошо играющего, пусть он даже со мной конфликтовал? Игра — вот показатель. А не перешептывание по углам…

— А если бы Полукаров оставался в команде?

— Может, и не было бы ничего. Его слово многое значило. В одном, признаться, я нынешним ветеранам благодарен — хоть Филатова из «Локомотива» в тренеры не призвали. И на том спасибо.

— Как-то вы говорили, что ваша лучшая команда еще впереди…

— Говорил. Не отрицаю. А сколько раз я этих ребят молодых собирал и что им говорил, спрашивали? Спросите: у Тишкова, Шустикова, Ульянова, Арефьева, Чельцова, Кузьмичева. Спросите обязательно. Лет через пять эта команда могла бы очень приличный результат показать.

Я знаете, не люблю проигрывать. Во что бы ни играл, всегда стремлюсь победить. А здесь проиграл. Поставил на карту, которая давно была битой…

Но это мы все задним умом крепки. Я за свои слова и дела привык отвечать и всю жизнь ответ держал. А вот с них, ни с молодых, ни с опытных, ни с кого — уверен, не спросится. Может, потому, что время теперь другое? Хотя, по-моему, к предателям во все времена одинаково относились.

— Не вернетесь, Валентин Козьмич?

— Вряд ли. Гордость моя человеческая задета…

…Следующий сезон, первый российский, «Торпедо» провалило, не попав даже в десятку. В последнем же чемпионате СССР, на ивановских «дрожжах», сумело занять почетное третье место.

В «Торпедо» Иванов, конечно, вернулся… Тренерство в Марокко, роман с «Асмаралом» были недолгими… В 1995 году его последняя торпедовская команда с капитаном Сергеем Шустиковым во главе заняла пятое место в чемпионате России. Это был приличный результат. Но то была лебединая песня старого «Торпедо», вечный хозяин которого ЗИЛ больше не мог содержать команду. С 1996 года началась новая история клуба, и преобладали в ней, увы, не белые, а черные тона. Козьмич оказался в центре торпедовского раздрая, разделения торпедовского лагеря на части, и эта ноша была для него особенно тяжела.

* * *

В 70 лет Валентин Козьмич ушел из футбола. Пока позволяло здоровье, ходил на матчи, огорчался за свое родное «Торпедо», угасавшее на глазах. А потом Валентина Козьмича свалил тяжелый недуг — болезнь Альцгеймера. Жизнь легендарного футболиста оборвалась 7 ноября 2011 года. До своего 77-летия Валентин Козьмич не дожил 11 дней.

Семью Ивановых можно назвать спортивной без всяких условностей. Жена, Лидия Гавриловна Иванова (Калинина), — выдающаяся гимнастка, двукратная олимпийская чемпионка. Завершив выступления на гимнастическом помосте, Лидия Гавриловна стала судьей. А уже потом — спортивным комментатором на федеральном канале. Мало кто разбирается в тонкостях гимнастики так, как она.

Сын Валентин Иванов-младший пошел по стопам отца — стал футболистом. Полузащитником дебютировал в составе «Торпедо» в 1980 году. Несколько лет Валентин выходил на поле в составе команды, которой руководил его отец. Валентин Козьмич поблажек сыну не давал. Но большого игрока из Валентина Валентиновича не получилось. Ни в «Торпедо», ни в ставропольском «Динамо». Да и травмы дали о себе знать. Зато из Иванова-младшего получился знаменитый футбольный судья, неоднократно представлявший нашу страну на крупных турнирах, ныне руководитель судейского корпуса.

Козьмич с нами[2]

В последний раз видел его… разумеется, на «Торпедо», на Восточной улице. На стадионе, где благодаря его личным усилиям впервые в Союзе сделали подогрев поля. И он нет-нет да и вспоминал об этом с усмешкой: «Выходит, опередил время, а? Только в Киеве был подогрев, да у нас… Ну, что с Киевом равняться, там Лобановский… И Щербицкий вмиг всё решал, а у нас — только труба вот, дымит…» «Трубой» он коротко, ласково называл ЗИЛ и относился к заводу так, словно сам там работал где-нибудь в горячем цеху. Да, впрочем, так ведь оно и было.