Гвенделл, лучший ученик

Он медленно проглотил, судорожно думая, и добавил первое, что пришло в голову:

– Я собаку гладил. Другую, не Фишку.

Берт услышал, что голос как-то осип, и заметил, что лицо Лереси сморщилось. Она отвращенно высунула язык, мотнула головой и продолжила лепить.

– Если ты с ними не был, откуда знаешь про Фишку? – устало спрашивал отец.

– Ну… Просто видел, как она с ними уходила. А эта другая была.

– На твоей куртке была рыжая шерсть Фишки.

– Эта собака тоже рыжая.

– Гилберт. Я знаю, что ты с ними был. Я тебя слышал.

Берт умолк и потупил глаза в стол. Есть расхотелось сразу.

– Да уж расскажи ему, что с мальчишками, – сказала Лереси, раскладывая сырые мячики на раскаленный поднос. – Испереживался весь, наверное.

Отец задумчиво посмотрел на нее и затих. Берт разглядывал линии на деревянной столешнице и щипал себя за руку.

– Ничего страшного, – наконец сказал папа, повернувшись к нему. – Предупредили, что за повторные случаи вандализма их упекут на пару суток, а пока отделались только штрафом. Они хоть ничего и не украли, но вломились в казенный дом.

На душе полегчало. Но только на секундочку. Потом снова оттянул тяжеленный валун разочарования. Ведь Чума-то остался на свободе. И Бьюли наверняка сейчас с ним.

Берт поднял глаза и встретился с мрачным взглядом отца.

– А что с трупом? – спросила Лереси.

– Валуса Одила допрашивают. Узнаю только завтра. Гилберт, – папа подошел и оперся на стол огромными ручищами. Ножки стола предупредительно скрипнули. – Ты пообещаешь, что перестанешь с ними шарахаться по чужим домам?

– Да, – влегкую ответил Берт. Как и Лирен, он потерял запал на “шару”. Теперь его заботили только Фуфел с сахаром и Бьюли. – Обещаю.

– Также будет лучше, если ты найдешь себе компанию попристойнее. Меня настораживает Аксель. Мы нашли при нем несколько самокруток.

Берт застыл. Мышцы словно окаменели. Он испуганно смотрел в глаза отцу и чувствовал, как что-то внутри начинает выть: “са-а-а-ахар! Са-а-а-ахар!!!”

– Н-ну и что? – спросил он. Говорить стало тяжеловато, связки будто склеились. – Он же просто с нами гуляет. Я ничего не беру у него.

Тут Лереси ссыпала в миску булочки, отложила поднос и тоже оперлась на стол рядом с папой. Вдвоем они смотрели на Берта с недоверием и укором. Его схватил приступ злости, и он возмутился:

– Что? Правда! Не смотрите на меня так!

Он вдруг подумал, что Чума бы не позволил так на себя смотреть. Чума бы всем им накостылял! И Бьюли точно его за это любит.

– Мне нравится гулять с Фуфелом! – продолжал горячиться Берт. – Мне что, теперь ни с кем гулять нельзя?

– В городе много других хороших ребят, – сказал папа. Его голос похолодел. – Хотя бы тот же Лирен. Он приличный мальчик, почти твой ровесник, вот и дружи с ним.

– Я и так с ним дружу! Вообще дружу, с кем хочу!

– Таких друзей потом из канав вылавливают, – повысила голос Лер. – Попомни мое слово, этого Фуфела-идиотину сегодня-завтра у канализации лицом вниз найдут. Тебе оно надо, скажи мне? – она повернулась к папе и повторила: – Вот надо ему? Тебе надо? Мне не надо! У меня своих двое, а мне за твоим еще смотреть?!

– Успокойся, Лер, пожалуйста, – измученно вздохнул папа.

– Вот и не надо! – взвился Берт. – Почему ты вообще пришла?!

– Потому что! – Лереси зыркнула на него своими злющими бордовыми глазами. – Время появилось! Потому что ты шляешься не пойми где, а оболтус твой ни сном, ни духом! Работа да работа! А за тобой кто смотреть будет?! В мире и так черти что, так хоть тебя хочется уберечь!

Папа вздохнул, отошел к печи и поворошил кочергой поленья, раскидывая их друг от друга, чтобы поскорее затухли.

– Не надо за мной смотреть! – выкрикнул Берт и спрыгнул со стула. – И так все время запрещаешь!

– Вот и не буду! Делай, что хочешь!

– Берт, сядь, прошу тебя, – с мольбой обернулся отец. – Лер!

– Что?! – вспыхнула она. – Не хочет – не надо! У меня будто дел нет больше! Да вот еще!

Гилберт выбежал из-за стола и замер у стены, с ненавистью глядя на Лереси.

– Пожалуйста, не кричите, – попросил папа, обводя обоих взглядом, и повернулся к Берту: – Я не запрещаю тебе гулять, просто прошу, чтобы ты был аккуратнее с друзьями. Этот Фуфел тебя до добра не доведет.

“Са-а-а-а-ахар!”

Берт сжал челюсти, ощутив подкатывающий к горлу комок. Глаза защипало.

– Мне с ним нравится, – пролепетал он. Лереси всплеснула руками и стала убирать пустую кадушку из-под теста.

– Я понимаю, – папа подошел к нему и сел на корточки, обдав запахом хмеля.

Его большое бородатое лицо с пронзительными черными глазами оказалось напротив, и Берт вспомнил громадную голову Фишки. Отец взял его за плечи и погладил большими пальцами.

– Но он занимается плохими вещами, – объяснил он. – Я не хочу, чтобы из-за него с тобой что-то случилось, понимаешь?

Губы Берта задрожали и стянулись в жалобный клювик. Он опустил глаза, ощутив, как в уголках собралась горячая влага.

– Пап…

– Что?

– Можно мне…

Он осекся. Если попросить встретиться с Фуфелом еще разок, то папа точно что-то заподозрит. Берт сжал губы и прерывисто вздохнул. По щеке поползла жгучая слеза, и папа осторожно стер ее большим пальцем.

– Что, Кнопочка?