Гвенделл, лучший ученик

– Это ты железяка, Крюк, – брякнул Лейрен и стал натягивать рубашку. – Даже кличка у тебя такая. А у меня – Шехай, только пока не раскрывшийся. И я не трын… Трындю…. Трынжу? В общем, я медитирую. Учусь быть Ансеем. Тебе-то не понять, имперец.

– Я не имперец. У меня отец норд, а мать бретонка.

– Раз ты из Империи, то ты имперец.

– Вмазать бы тебе этой арматуриной…

– Молчи, малявка.

– Сам ты малявка! – Берт вынырнул из-под подушки. – Ты младше меня!

– Мы с Фифой ровесники, Крюк!

– А выглядишь как малявка!

– В третий раз говорю, мы тут все взрослые!

– Тогда и ты не обзывайся!

Кислый засмеялся и поднял ладони, будто говоря: “все, я безоружен”.

– Мир, мир. Поднимайся уже, скоро завтрак, и дуем к Седому.

Пока Берт одевался, Лейрен стоял у окна и водил арматуриной в воздухе, словно проводил ритуал с будущим Шехаем. Его отражение Гилберт видел в зеркале, пока застегивал куртку. Потом посмотрел на себя и вгляделся в подбородок. Ожидал увидеть, что там за пару месяцев появилась хоть пара волосков. Но кожа была такая же детская и девканская. Хотя он уже никакой не девкан, а Крюк, но лицо-то от этого не изменится.

Гилберт оглянулся на Кислого. У него тоже пока ничего не росло, а он старше. Даже без этого его вряд ли путали с девчонкой.

– Кислый? А у тебя по утрам стоит?

– Что стои…

Кислый замер и настороженно обернулся.

– А… Вот ты к чему.

– Что? У тебя тоже?

– Да, – Лейрен отложил арматурину и раздвинул шторы. В комнату хлынуло солнце. – Наши говорят, так и должно быть. А ты уже перепугался? Я тоже обалдел сначала… Мешает, да?

– Очень! – облегченно выдохнул Берт.

– Не волнуйся, такова наша участь, – Кислый приложил руку к стеклу и сказал, прямо как взрослый: – Таково проклятье Руптги за ослушание Сепа. Он же проклял девушек кровью и болью. Мы несем его испытание и обретаем силу, Крюк.

– Мог бы и по-другому проклясть, – пробурчал Берт, осуждающе глядя вниз, на НЕГО.

– Пути Руптги неведомы смертным. Оделся? Поскакали, пока со стола все не смели.

Внизу на столе так же разложили еду, но ребята не сидели на кушетках, а стояли кто где, трещали между собой и жевали. Гилберт сразу поискал глазами Терри, но не нашел. Ну, да, такие, как он, дома с родителями завтракают.

Фифа и Красотка стояли у потухшего камина, отщипывая куски от одной буханки хлеба. Носик лежала у них в ногах и грызла яблоко, держа его лапами. Берт и Кислый подошли к столу и взяли по лепешке.

Через пару минут Красотка громко спросил:

– А кто пойдет к Хуби? Вчера Кислый ходил.

Пара голосов откликнулись.

– Ему надо будет крышу подлатать, – сказал Красотка. – Кислый, ты что вчера у него делал?

– Убираффя, – Лейрен откусил от лепешки и с наслаждением закрыл глаза: – Фкуфная какая!

Он обернулся к ребятам и помахал ей в воздухе.

– Вовьмете ефе таких? Скавите Хуби, фто я профто влюбиффя!

– Вы только в “Жабе” и на складе помогаете? – спросил Гилберт.

– Нет, везде, – ответил кто-то из соседей.

– Да, в некоторых магазинах, в конюшне, у кузнеца, – добавила Фифа. – Нам платят и деньгами, и едой. Я еще хотела напроситься в термы подрабатывать, но хозяйка сказала, что у нее уже есть помощники из Улья.

– А в борделе?

Ребята фыркнули и засмеялись. Фифа с Красоткой уставились на Берта, перестав жевать.

– Кем? – прыснул Лейрен. – Кем работать, Крюк?

– А что?

– Ты хоть знаешь, что это такое? – спросил Красотка.

Гилберт замолк. “Еще не хватало, чтобы дуриком считали, когда уже назвали Крюком”. Но тут в голове сверкнула догадка. Лютня и бутылка на вывеске!

– Таверна! – выпалил он.

– Ага, таверна! – смеялись в толпе.

– Таверна с девками, все правильно!

– Там девчонок на час покупают, – помрачнела Фифа. – Теперь понял?

– Зачем покупают?

– Чтобы трахать! – крикнул кто-то из ребят.

Берт обвел всех недоуменным взглядом. В голове не могло уложиться, что людей для этого можно покупать. Фифа смотрела на него так недовольно, будто он бордели и придумал.

– Нет, там мы точно работать не будем, – Кислый чуть не задыхался от смеха. В глазах блестели слезы. – Даже если очень деньги понадобятся!

– Ты б не зарекался! – ответила альтмерка, и гнездовые взорвались хохотом. Не смеялись только Фифа и Красотка.

– Так, Крюк, смотри, – начал тот. – Мы туда не лезем. Тебя держать не стану, можешь ходить смотреть, но дел с ними мы вести не будем.

– У нас все-таки принципы, – буркнула Фифа.

– Ага.

– Добро, – кивнул Красотка и позвал остальных: – Народ! Закончили?

Гнездовые загалдели и стали убирать остатки пира на вечер.

***

Склад расположился на углу гостевого района, недалеко от городских ворот. Фифа и еще трое ребят остались сторожить Гнездо. Двое других пошли работать к слоаду-Хуби в «Жирного жаба». Красотка вел остальных, пыхтя “сомиком”, отчего идущим позади на лицо ложился горьковатый дым. Гилберт шел рядом с Кислым и каджитом Дж’сахи (кличка – Джага), другом Терри. От него Гилберт узнал, что Терри по утрам не приходит, а присоединяется ближе к вечеру после занятий с учителем грамоты.

Гилберт не подпускал к себе мысль, что интересуется не просто потому, что хочет узнать гнездовых получше.