Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V

Это внезапное завершение столь пафосного и нравоучительного рассказа о Вейредине пришлось по душе всем присутствующим, так что новый взрыв хохота сотряс притихший осенний лес. Увилл ухмылялся, довольный собой. Он знал, что эти бородатые простаки ещё не одну сотню раз будут пересказывать эту историю и друг другу, и всем встречным, а потому можно было надеяться, что однажды и она станет частью той легенды, коей он надеялся со временем овеять свою фигуру.

По крайней мере, теперь он мог быть уверен, что эти несколько простых мужиков с радостью дадут снять с себя кожу живьём ради него. Он действительно словно бы создавал новую религию, и сегодня заполучил несколько верных и истовых адептов.

— Странно, — тем временем шепнул ему подошедший Гардон, с лица которого всё ещё не сходила весёлая улыбка. — Я читал книгу о Вейредине, и не припомню такой притчи.

— Значит, мы впишем её туда позже, — усмехнулся Увилл.

Глава 26. Стратегия

Боргу Савалану невозможно было не посочувствовать. В ситуации, в которой он оказался, каждый шаг, казалось, вёл в неверном направлении. Что бы он ни сделал, он лишь усугублял кризис, возникший в домене Колиона.

Учитывая, что многие амбары были основательно подчищены, ему спешно пришлось организовать «досбор» оброка, что не могло не вызвать раздражения податных сословий. И попытки перевалить вину на Увилла, мол, это он забрал всё зерно, не подумав о вас, нисколько не помогали делу. Любая хула в адрес обожаемого короля лишь подогревала недовольство.

Дошло до того, что в одной из деревень смерды напали на сборщиков оброка, забив до смерти одного из них. Лишь убив троих смутьянов и повесив ещё пятерых, удалось угомонить мятежников. Однако не было никакой гарантии, что подобное не повторится вновь. Селяне явно давали понять, что не признают власть нового лорда.

И это, признаться, обескураживало. Никогда прежде такого не было. Как правило, земледельцам было глубоко плевать на то, кто был лордом их домена, поскольку любая его замена ни коим образом не сказывалась на уровне жизни бедноты. Дворянство ещё могло искать какую-то выгоду, плести интриги, живо интересоваться политикой, но для простолюдинов это всё было слишком далеко. Однако не в этот раз. Низшие сословия проявляли какую-то неслыханную ранее политическую активность — они, конечно, редко отваживались на открытое неповиновение, но мелкий саботаж или хотя бы просто дерзкие речи и вызывающие взгляды вдруг стали обычным делом в домене Колиона.

Всякий раз, когда сборщики подати, усиленные небольшими отрядами, начинали слишком уж лютовать, угнетаемые ими люди с мрачной и тихой злостью сулили им кару от короля Увилла. Мол, он не позволит так измываться над его народом. Так что хотя запасы зерна постепенно и пополнялись, но ситуация в домене становилась всё более пожароопасной.

Была и другая проблема. Полностью лишённый знати Колион походил на тело, из которого вынули все кости. Естественно, новый лорд должен был каким-то образом решать эту проблему, а поскольку ничего подобного прежде не бывало, то приходилось изобретать решение прямо на ходу.

В конце концов Давил Савалан предложил своё решение. Он просто повелел своим вассалам направить в Колион по одному сыну, дабы те сделались вотчинниками тамошних земель. Это решение, говоря по правде, оказалось довольно спорным. Во-первых, многим из новых баронов Колиона не исполнилось и двадцати лет, и далеко не все они были готовы к внезапно взваленной на них ответственности. А во-вторых, это вызвало небольшой кризис в домене Латиона, где многие вассалы враз лишились своих наследников, который должны были перенять наделы после их смерти, и это вызывало множество неприятных вопросов.

В общем, Увилл мог радоваться — он внёс в привычную и устоявшуюся систему такую сумятицу, что одно лишь это уже поставило всю наработанную веками стабильность под угрозу. Домен Колиона грозил превратиться в гнездо смутьянов и источник потрясений на долгие годы. Люди, жившие тут, словно охмелели, хлебнув тех благ, что дал им король Увилл, и теперь, кажется, были готовы на большее, чем тихие жалобы по поводу слишком больших податей.

Ещё больше беспокойства внушал, конечно, сам исчезнувший король. Благо бы, Увилл исчез один, отправившись зализывать раны куда-нибудь подальше от своего позора! Так ведь нет — он прихватил с собой всех дворян, а также, как выяснилось, некоторых ремесленников, особенно — кузнецов. Кроме того, весьма красноречивым было исчезновение арсеналов как самого Колиона, так и удельных замков. Тут уж даже самый оптимистичный идиот заподозрил бы неладное!

Зима, накрывшая мрачный лесистый домен, на время притушила страсти, но не избавила лорда Борга от тревог, лишивших его покоя и сна. Он понимал, что вслед за зимой придёт весна…

***