Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V

Ещё через пару дней Увилл начал уже обдумывать детали, поскольку план требовал огромной осторожности и необходимо было продумать мельчайшие детали уже сейчас, так как импровизация могла очень плохо кончиться. Конечно, во всей этой затее было одно уязвимое место, и, к сожалению, это было ключевое место всего плана. Но Увилл по-прежнему оставался собой, то есть человеком, верящим в собственную исключительность, а потому после пяти дней пребывания в трактире он, щедро расплатившись, вскочил на своего коня и помчал его к западу.

***

Спешившись неподалёку от Колиона, Увилл зачерпнул горсть дорожной пыли и размазал её по потному лицу. Ещё раньше, на одном из постоялых дворов он велел принести ему бритву и начисто сбрил бороду и усы, впервые в жизни коснувшись бритвой лица. Чуть поразмыслив, он также обкорнал и голову, оставив волосы, не достающие теперь даже до плеч.

Теперь он в достаточной степени был непохож на себя. Более того, он теперь не особенно походил и на дворянина. У него по-прежнему был добрый конь, в остальном же его не выдавало ничего — одевался Увилл обычно довольно скромно, а свой меч он оставил на постоялом дворе, прицепив к поясу лишь длинный кинжал.

Кроме бритвы он попросил ещё и бумагу с письменными принадлежностями. К счастью, у хозяина трактира нашёлся и сургуч, хотя довольно дрянной. Однако же выбирать не приходилось. Не было у Увилла и печатки, потому он обошёлся чернильницей. Вряд ли простой караульный придаст много значения тому, что письмо не запечатано личной печатью лорда домена Танна.

И вот преображённый Увилл прискакал к воротам замка Колиона. Они были открыты, но он не стал въезжать внутрь, а дождался, чтобы к нему подошёл стражник.

— Письмо для миледи Камиллы от лорда Давина Олтендейла, — вынимая из-за пазухи запечатанный пакет, проговорил он, стараясь имитировать простолюдный говор.

— Почему бы тебе лично не доставить его? — недовольно буркнул караульный. — Я вообще-то на посту, если ты не заметил!

— Я заметил, как ты выполз из караулки, — ответил Увилл. — У меня ещё одно спешное дело, но, так и быть, я сам отнесу письмо, но тогда уж я передам его твоему господину и расскажу о том, почему мне пришлось сделать это лично.

— Ладно, давай сюда, — злобно зыркнув на Увилла глазами, стражник выхватил письмо из его руки.

— Передай какой-нибудь горничной, она снесёт госпоже, — посоветовал Увилл, поворачивая коня от ворот.

— Не учи папашу детей стругать! — пренебрежительно фыркнул стражник.

— Смотри, если не доставишь письмо по назначению, с тебя три шкуры спустят! — пригрозил Увилл, пуская коня рысью.

***

Теперь оставалось надеяться, что Камилла придёт. Увилл не знал — каково её нынешнее положение в доме Даффа. А что если ей запрещено покидать замок? Что если все её письма вскрывает и прочитывает сам Дафф? Что если она окажется слишком трусливой, чтобы прийти на встречу с опальным братом втайне от отчима? На все эти вопросы у Увилла было лишь одно — надежда.

Насколько он знал от Давина, Камилла не очень-то счастлива. Даже при жизни матери она жила в замке едва ли не на правах падчерицы, а теперь, должно быть, и подавно. Давин говорил об этом с болью — ему явно очень нравилась эта юная девушка, так напоминавшая свою мать. Увилл подозревал, что Давин был тайно влюблён в Лауру, и, возможно, часть этого чувства теперь перенёс на его сестру.

Во всяком случае, он действительно иногда слал ей письма, и то и дело вспоминал о ней в разговорах, при этом лицо его становилось как-то мягче, если не сказать — нежнее. Впрочем, это было только на руку — если Давин действительно влюблён в его сестру, она сможет стать отличным инструментом для того, чтобы манипулировать им в будущем.

Конечно, при условии, что Камилла явится в эту небольшую гостиницу на отшибе Колиона. И если он сумеет убедить её.

Наконец в дверь его комнатушки раздался тихий робкий стук — так могла стучать только изящная женская ручка. Сердце Увилла возликовало — судя по всему, Камилла всё же явилась на зов. Он вскочил с топчана и открыл дверь, держа в другой руке свечу.

— Камилла! — радостно произнёс он, стараясь не повышать голоса. — Прошу, заходи!

Да, это несомненно была она, хотя лицо её было скрыто капюшоном, как он и просил в письме. Всё-таки Камилла была дочерью лорда, и её могли узнать даже здесь, на окраине Колиона, ведь городок был невелик.

— Увилл… — лишь закрыв за собой дверь, девушка скинула капюшон, открыв своё бледное напуганное лицо. — Что случилось? Я не понимаю, почему ты прячешься?.. И что с твоими волосами?

— Я всё объясню, Камилла, — Увилл так и не обнял сестру, он лишь указал рукой на топчан, приглашая её сесть, тогда как сам уселся на небольшой рундук для хранения вещей. Обстановка в комнатке была более чем скромной, но так он привлекал к себе меньше внимания.

Девушка безропотно подчинилась и села. Мы уже знаем, что она побаивалась своего странноватого вечно мрачного брата, в чём, разумеется, была лишь его вина.