Гвиневера. Дитя северной весны

Наши гости немедленно засвидетельствовали свое почтение моему отцу, потом отправились мыться в баню. С момента приезда их сопровождал Кевин, позднее встретившийся со мной на кухне.

– Чародей с ними, – доложил он, помогая наполнять кувшины с вином. – Он не сказал ни слова, но следит за всем, как ястреб.

– Я знаю; я видела его на площади, когда они приехали. Не удивительно, что его зовут Мерлин, – ответила я, вспоминая о прекрасной, но беспощадной птице, которая гнездится в наших горах. Интересно, имеет ли самый главный жрец обыкновение бросаться сверху вниз на свою добычу, как кречет.

– Его, скорее, следовало бы назвать совой, – ответил Кевин, – мудрой, молчаливой и окутанной ночной мглой.

У меня едва хватило времени вприпрыжку подняться наверх по лестнице, переодеться перед обедом и терпеливо вынести попытки Нонни придать моим волосам более или менее приличный вид. Она хотела, чтобы я надела браслет моей матери, но Кети заявила, что это не совсем уместно, потому что я еще недостаточно взрослая, чтобы быть представленной, и сегодня вечером буду только прислуживать. Я бегом вернулась на кухню, как раз вовремя, чтобы успеть схватить блюдо с оленьей печенью для отцовского стола.

Это был королевский прием, а не сбор совета, поэтому в зале собралось меньше народу, чем можно было ожидать. Приближенные моего отца и знать Карлайля, не забывавшие о своем римском происхождении, с удовольствием расположились на кушетках, остальные наши люди сидели в беспорядке на циновках между столами, и их одежды из шерсти и оленьих шкур по сравнению с пышным полотняным убранством гостей выглядели странно. Картина в самом деле получилась необычная.

Балансируя с блюдом, по возможности, осторожно, я опустилась на колени и поставила его на стол, вокруг которого расположились гости моего отца. Неожиданно вспыхнувшая застенчивость не позволила мне взглянуть на них – не хотелось, чтобы они узнали во мне девчонку с площади.

– О, – сказал отец, – вот и моя дочь Гвиневера.

«Пропади ты пропадом!» – подумала я, прикусив нижнюю губу и понимая, что мне придется посмотреть на них.

Веселые синие глаза встреченного утром военачальника озорно сверкнули и заискрились, когда он серьезно кивнул мне. Он, без сомнения, узнал меня, и я, судорожно вздохнув, мысленно взмолилась, чтобы он не упомянул об этом.

– Разреши мне представить тебе Артура, верховного короля Британии, – сказал кельтский король, глубокий голос которого придал его словам величественность. Он повернулся, улыбаясь юноше, сидящему рядом с ним, и я оцепенело заморгала. Это был тот самый румяный мальчишка, уже не в грубом шерстяном платье, но по-прежнему походил на любого другого молодого жителя страны.

– О… – заикаясь, начала я, не зная, как себя вести.

– У тебя прекрасные волосы, дитя, – продолжил синеглазый король, и в его сердечном голосе сквозило явное удивление. – Напоминают золотистый боярышник осенью, и еще больше – корону принцессы Регеда.

Я вспыхнула и подумала, как же я смогу встать, если мои колени, похоже, превратились в мед.

Каким-то образом мне удалось подняться, и я бегом вернулась на кухню, чтобы помочь Гледис и, по возможности, больше в зал не возвращаться. Я и понятия не имела, что мне отвечать любому из них, и больше всего мне хотелось не отрывать восхищенных глаз от лица бретонского короля.

Когда трапеза подходила к концу, Бригит сунула мне в руки кувшин вина, решительно сказав, что короли ждут, чтобы я разлила им это вино после обеда.

Король Бан – обыкновенный воин, сказала я себе, исподтишка наблюдая за тремя главами государств прежде, чем зайти в зал. Тем не менее, несмотря на это утверждение, я оцепенела, когда он улыбнулся мне, и, забыв о вине, которое разливала, поняла, что не в состоянии оторваться от этих смеющихся глаз.

– Какой красивый кувшин, – голос Артура ворвался в это очарование, и, резко подняв свой кубок, он задел им о горлышко кувшина. Кувшин дрогнул в моей руке. Оторвавшись от глаз Бана, я увидела, что чуть-чуть не наделала беды, потому что кубок был почти полон. Я посмотрела на верховного короля и благодарно улыбнулась.

– Мать говорила, что его привезли из Египта, – ответила я, каким-то образом ухитрившись обрести голос. – Синий цвет на нем – это эмаль.

Он протянул руку, взял кувшин и, наклонившись вперед, стал рассматривать отделку на его крышке. По сравнению с королем Бретани, Артур был всего лишь мальчишкой; достаточно приятным, но не очень запоминающимся. Только золотое с гранатом кольцо с вырезанным на нем драконом свидетельствовало о том, что передо мной могущественный верховный король. Вероятно, повзрослев, он будет производить более внушительное впечатление, и я неожиданно подумала, станет ли он гладко бриться по римскому обычаю или попытается отпустить длинные усы, когда на его лице начнет пробиваться растительность.

Мною овладело странное ощущение, словно что-то холодное коснулось шеи, и, повернувшись, я увидела, что на меня пристально смотрит Мерлин.