Гвиневера. Осенняя легенда

– Так окончилось испытание и был найден Грааль, – провозгласил он. – Галахаду предначертано стать спасителем Мертвой земли, но он сказал, когда позволит время, он приедет навестить Круглый Стол.

Я с облегчением вздохнула, довольная, что не сбылись страхи Ланса за сына.

– И обо мне, – заключил Борс. – Я вернулся в Камелот с новым призванием. Вся моя жизнь станет испытанием, и гораздо важнее сохранить Грааль в сердце, чем обрести его в реальности. Я не готов для монастыря и останусь в миру, но не стану ему принадлежать, буду творить добрые дела и хранить верность клятвам, которые дал до того, как был найден грааль.

– Аллилуйя! – закричал кто-то, выражая чувства всех, кто присутствовал в зале. Поняв вместе с остальными, что испытание завершено, Артур поздравил Борса. И когда мы принялись за еду, за столом царило всеобщее воодушевление.

Но позднее вечером, когда муж давно уже спал, я подошла к окну. С деревьев в саду раздавалась призывная песнь соловья, а внизу под холмом к деревенским курам в темноту наверняка подкрадывалась лисица. Воздух был пропитан мечтой, и где-то вдалеке отсюда Ланселот по-прежнему пытался защитить Галахада. Я вглядывалась в око Богини – Луну и молила ее, чтобы она велела Лансу возвращаться домой: испытание завершено – то, что Ланс пытался отыскать своим разумом, его сын нашел своим сердцем.

26 ЛАНСЕЛОТ

Те, кто отправился на поиски грааля из Карлиона, странствовали уже год, и вести о них доходили до нас по крохам. Одних постигла неудача, других ждало приключение, но никто больше не заявил, что нашел грааль.

Истории о подвигах Ланселота ходили в большом числе, передавались от разносчика товаров священнику, крестьянину, знати, однако никто не знал, что он слышал об успехах Галахада и собирался в Карбоник. Борс уверял, что Ланс бросится туда, как только узнает, что сын его стал новым королем, но у меня на этот счет имелись сомнения. Все эти годы Элейн хранила молчание, но это не значило, что Ланс желал бы с ней встретиться, хотя бы случайно.

Известие, что грааль являлся частью христианской жертвы, вызвало всплеск интереса к церкви. Отец Болдуин был нарасхват и при дворе, и в соседних городках. Иногда у него оказывалось столько желающих принять христианство, что он крестил их вместе, заводя в реку, погружая в пруд или по очереди окуная в купель, которые стали появляться в деревенских храмах. Он аккуратно подталкивал к этому даже меня.

– Это чудо, миледи. Настоящее чудо. Вы уверены, что не хотите к нему приобщиться?

В ответ я лишь качала головой. Христос, без сомнения, был восхитительной и любвеобильной личностью, но еще до наставлений отца Болдуина я связала себя со множеством других божеств.

Немало домашних приняли крещение: Мелиас, служивший оруженосцем у Багдемагуса, племянник поварихи Канахинс. И сама кухарка включила христианские обряды в свою вечную борьбу с духами и стала выпекать пироги и лепешки, украшая их сверху знаком креста.

– Отпугивает домовых, миледи, Не дает им плясать на стряпне и портить корочку дырками, – честно призналась она.

Наконец к Артуру пришла делегация с просьбой разрешить построить в Камелоте церковь. Они уже нарисовали план небольшого здания и имели длинный и трудный разговор с Кэем и Бедивером о возможности достать материалы. Сама я в гораздо меньшей степени беспокоилась о том, где расположить церковь, зато думала, какой эффект окажет ее присутствие при дворе на нехристиан.

– Если его величество не христианин, зачем ему церковь? – Линетта уложила мне косу на затылке и отступила на шаг, чтобы осмотреть свою работу.

Жена Гарета была беременна в третий раз. Первые две оказались девочки – рассудительная маленькая Лора с белокурыми волосами и мягкими манерами отца и миловидная Миган, которая сейчас забиралась ко мне на колени. Девчушка была таким же сорванцом, как когда-то я, и мне нравилось играть с ребенком: она казалась мне родной, словно собственная внучка.

– Или король собирается принять христианство? – спросила Линетта.

Мысль показалась настолько абсурдной, что я рассмеялась, а потом объяснила, что оба мы и я, и Артур – одинаково уважаем все верования наших подданных. Но ни замужество, ни материнство не изменило Линетту, и она продолжала допытываться с упорством идущего по следу терьера.

– А говорят, что ваш брак соединяла церковь, а не верховная жрица.

– Это правда. Но мы бы обратились сначала к госпоже озера, если бы Артур в тот день не уходил на войну. Но это было почти три десятилетия назад. Подумай, дитя мое, кто каждый год на Самхейн перерезает горло белому быку, чтобы позволить крови стечь в сосуд?

– Король Артур.

– А кто открывает танец плодородия на празднике костров?

– Вы и король Артур.

– А кто начинает звонить в праздник зимнего солнцестояния, чтобы призвать светило с застывшего севера?

Улыбка Линетты уже растянулась от уха до уха.

– Вы и король Артур.