H-Два-O. Сборник рассказов

Запустив эвристическое сканирование текста на своём наручном интеллекторе, я, спустя несколько мгновений смог перевести несколько слов, превалирующих на лицевом пространстве фолианта. Непонятное мне, но так знакомо звучащее сочетание звуков, наполнило мою ротовую полость, когда я произнёс вслух: «Каталог женского белья-2017»

Инверсия

Трудно жить в мире, где существует настоящая судьба. Многие называют её фатумом, роком, предопределённостью. Для меня же это чертова сука, которая изломала всю мою жизнь.

Началось всё с того, что после рождения мой отец не смог определиться с моим знаком происхождения. Его не устраивал ни один из предложенных вариантов. Обычно в таких случаях ребёнку ставят метку выбора у общественного пророка. Но когда меня принесли к нему, тот лишь округлил глаза и сказал, что я выпадаю из базовой Паутины Вероятностей. Это значило лишь то, что не всё моё существование будет предопределено. Будут моменты, когда я сам смогу строить свою линию судьбы.

Конечно, такие аномалии случаются, и довольно часто те, кто обладает такими «отклонениями», уже после совершеннолетия выбирают свой путь. Мои же родители решили проявить оригинальность и дать мне полную свободу.

Спустя почти 15 лет, когда уже подходил возраст моего вхождения в Паутину Вероятности, я прочёл книгу под названием «Анархия или Хаос. Отличия». В ней говорилось о мире, где каждый человек сам определяет свою жизнь и строит собственную судьбу. Эта фантазия меня поразила и сильно подействовала на неокрепший юношеский ум. Я хотел узнать, смогу ли я существовать в такой реальности. Тем более предпосылки у меня были. Как-никак прожить без знака происхождения и не быть зарегистрированным в Паутине Вероятностей с самого детства и по сей день — это чего-то да значит.

Я смотрел на окружающую меня действительность и думал, что смогу быть свободным, сильным и самостоятельным. Теперь-то я понимаю, как ошибался.

Началось всё с банального поиска работы. Никто не хотел брать молодого парня без точной фатумной линии. Вдруг мне взбредёт к конкурентам уйти или ещё что. «Нет. Нам нужна уверенность в тебе, как в работнике», — говорили они. Так что приходилось браться за любой неквалифицированный труд.

Дальше — больше. Про учёбу пришлось забыть, ведь никто не возьмёт в университет человека, не знающего, будет ли он учиться до конца или его собьёт машина, а, может, он сам захочет что-либо изменить в «процессе». А это уже настоящая пощёчина современному общественному строю. Как же это, посмотрите, баламут этакий, вносит неразбериху. Про противоположный пол вообще говорить не хочется. Как можно строить отношения, если ты не знаешь наперёд, будет ли твой партнёр верен тебе, женится ли он на тебе или сбежит, будет ли радовать подарками. В общем, полная нестабильность и безответственность.

Конечно, я пытался скрывать, что существую вне единых нитей судьбы. Но меня довольно быстро раскрывали, стоило заговорить о будущем или появиться в каком-либо месте, где нужно было пользоваться знаком происхождения. А это было 90 % окружающего пространства. Везде, начиная с кафе и заканчивая городским транспортом, тебе нужно было быть готовым воспользоваться своим правом на следование предначертанному жизненному року. А тут неувязочка. Я, видите ли, свободен. Только никому такая независимость не нужна, если все вокруг привычно знают своё место в жизни. Сейчас, завтра, да хоть через 10–20 лет.

И вот сейчас я нахожусь на распутье: закончить эту нелепую попытку бунта раз и навсегда или попытаться влиться в «правильную» канву жизни. Хотя, быть может, всё уже выбрано за меня? И моя судьба и есть быть без судьбы? Я запутался. Нужны были «ножницы», чтобы разрезать эти стягивающие путы. Вскинув голову к небу, я словно искал там ответ. Но знал, что на самом деле решение внутри меня.

Рекламодатель

Часы отбили полночь, и я зябко поёжился. Пара минут — и заказчик будет на месте. Он всегда принципиально задерживался на чуть-чуть, чтобы показать свою важность, но переступить порог какой-то своей собственной вежливости. То есть откровенно он меня грязью не поливал, и тем более не хамил, но в каждом его действии или слове будто таились укол или определённая язвительная подоплёка. Но я уже привык и даже совсем не чувствовал себя ущербным.

Всполох, запах дорогой туалетной воды — и исчезающие спирали цветистых слоганов ознаменовали появления Радааля. Это был широкоплечий мужчина в элегантном костюме, с манерами аристократа и излишне миловидными чертами лица, что слегка контрастировали с холодным взглядом из под идеально выщипанных бровей. Обратившись ко мне приятным баритоном, он вежливо поздоровался и предложил сразу же приступить к делу.

— Итак, когда прибудет основная масса «арендных площадей»?

— Буквально через день. Они, можно сказать, находятся в пути. Как только окажутся на месте, мы сразу вышлем вам сообщение, — стараясь сохранять достоинство, ответил я.