He как у людей

— Ничего подобного, — возражает Милли. — Кевин, чтоб вы знали, задумал отправить меня в дом престарелых. Он считает, что мне нельзя жить одной, а это будет еще один аргумент.

— Так-так, — говорит Сильвия. — Подождите. Дайте мне немного подумать.

Наступает тишина, и в этой тишине паника, охватившая Милли, никак не хочет ее отпускать.

— Ладно, допустим на минуту, что я ничего не скажу Кевину…

— Да, да!

Лицо у Сильвии расстроенное.

— Если он узнает, меня уволят.

— Не узнает. Никогда в жизни.

— Ну, не знаю…

— Я могу вам заплатить.

Сильвия удивленно вскидывает голову.

— Что? Нет, я так не могу… это не в моих правилах. — Да все равно, — говорит Милли. — Даже если вы ему не скажете — все равно. Он и сам узнает, правда же? Увидит, что машины нет возле дома. На ремонт ведь уйдет не один день.

— Это же мелочи. Можно и за один день справиться.

— Это Ирландия, — говорит Милли. — Тут ничего не делается за один день.

— А если мы… хотя нет…

— Что?

— Ох, ну что же делать. — Сильвия хмурится. Даже с нахмуренными, бровями она довольно хорошенькая. — В общем, я подумала… а если мы скажем Кевину, что это я? Что я была за рулем?

Милли даже не сразу удается в полной мере оценить, сколько доброты, преданности и самоотверженности в этом предложении.

— И вы согласитесь?

— Ну, не Скажу, что с радостью…

— Это гениальная идея.

— Думаете? По-вашему, получится? Но тогда пусть это будет наш секрет.

— Богом клянусь. — Милли кладет руку на грудь.

Сильвия говорит:

— Просто я считаю, что в доме престарелых вам не место. Это безумие. И если пустяковая авария может сыграть на руку Кевину, зачем же это допускать?

Милли обнимает Сильвию. Она готова даже от избытка чувств поцеловать помощницу в шею, но сдерживается. Только бормочет ей в плечо:

— И за что мне такое счастье, как вы?

Сильвия обнимает ее в ответ:

— Не говорите глупостей. — Она кладет Милли руки на плечи и говорит со всей прямотой: — Вы замечательная. Вы замечательный человек. Никогда об этом не забывайте. Но только строжайшая секретность, договорились?

— Если я пророню хоть слово, пусть меня отведут на городскую площадь и побьют камнями.

— На площадь! — смеется Сильвия.

— Приходите ко мне на ужин в пятницу? Вдвоем с племянником.

— Ну что вы, не стоит.

— Я настаиваю!

Нужно позвонить механику, чтобы забрал машину, но это успеется. А сейчас Милли берет Сильвию под руку, и они направляются в магазин, уже составляя меню для ужина — ростбиф, картофельное пюре, зеленый горошек…

16

Кевин ожидает собеседования в «Старджар», ирландском филиале крупного британского интернет-агентства, специализирующегося на новостях из жизни знаменитостей и развлекательной индустрии. Офисы компании занимают второй этаж бывшего банка неподалеку от Графтон-стрит, недавно разорившегося. Кевин сидит в шикарной приемной и ерошит свою еще не столь откровенно поредевшую шевелюру. Ладони у него потные, изо рта разит (кариес пока что отошел куда-то на последний план в списке текущих задач), и сидит он здесь уже почти час. И должность-то — заместитель кого-то там… Пока что Кевину представляется нечто малопривлекательное: одна штатная единица, работа на износ, график не для семейного человека, бюджет скудный, бесконечная правка, вместо журналистов — да стажеры, готовые пахать даром, лишь бы увидеть свое имя под статьей. А значит, и тексты корявые, значит, каждый раз переписывать все заново, значит, работы выше головы — словом, дерьмо еще то.

Но с другой стороны… Это единственная вакансия в редакции, какую Мик отыскал для него по всей стране, и Кевин идеально на нее подходит. Он всю жизнь проработал в журналах о знаменитостях, в Ирландии и за границей. Он знает эту отрасль вдоль и поперек: как написать броский заголовок, как уговорить упирающуюся звезду дать яркое интервью, как выбрать горячую тему для обложки, чтобы ее заметили среди других в газетном киоске. Придется сегодня все это продемонстрировать и произвести впечатление на этот «Старджар», как ни ненавидит Кевин «продавать себя». У него это всегда выходит чудовищно топорно, и предстоящее собеседование радует его примерно так же, как перспектива сидеть с утра на размокшей картонке где-нибудь в переулке и клянчить мелочь у прохожих.

За исключением одинокого, неприкаянно слоняющегося по приемной строительного рабочего, чье изможденное небритое лицо вызывает у Кевина утешительно-братские чувства, никому здесь на вид не дашь больше двадцати двух. Какие-то хипстеры в узких разноцветных джинсах, бесконечно длинных серых шарфах и тяжелых квадратных библиотекарских очках бродят туда-сюда с вальяжным видом хозяев жизни. А может, это один и тот же хипстер бродит взад-вперед.