Heartache on the big screen (СИ)

— Отметай вот этот, «Спеши ненавидеть». Глупый фильм, в котором два часа тратятся на то, что главный герой ненавидит девушку, а за пять минут до конца он резко меняет свои взгляды. И вот… «Разочарование». Не трать на него время.

— А мне нравится «Разочарование», — пожимает плечами Эмбер, беря с прикроватного столика бокал вина и делая глоток. — Отличный романтический фильм: и порыдаешь, и посмеёшься. Да и главный герой не такой уж и придурок.

— По сравнению с героем «Спеши любить» — абсолютно нормальный парень, — усмехается Дэвид, глядя, как она убирает несколько фильмов из списка и кладёт телефон на столик.

— Ты что-то хотел мне сказать?

— Да. Спасибо, что поехала со мной. Ты удивительным образом избавила меня от кучи расспросов и сочувствующих материнских взглядов.

— Я понравилась твоей маме?

— Не обольщайся. На съёмочной площадке тебе из-за этого я скидок делать не буду.

— Эх, а так хотелось, — Эмбер улыбается, допивая вино. Поставив бокал на столик, она оборачивается к Дэвиду, который неотрывно наблюдает за ней. — Что?

— Да ничего. Прозвучит невероятно, да и я трезв, но я рад, что встретил тебя.

— Меня тоже встреча с тобой не расстроила, — она облизывает губы, что спустя несколько секунд вновь растягиваются в улыбке. — Невероятно талантливый, но придирчивый режиссёр — будет, что в старости вспомнить.

— Когда мы были в камере, тебе, кажется, была неприятна моя компания.

— Потому что я не знала тебя, да и наше первое знакомство трудно назвать приятным, согласись. Зато теперь я знаю тебя лучше. И, наверное, за это можно выпить.

— Можно, — соглашается с ней Дэвид, и она передает ему бокал, в который наливает вино.

***

Спустя час и выпитую бутылку вина Эмбер смеётся, слушая очередную историю Дэвида со съёмочной площадки.

— Господи, это так нелепо…

— Да, как и твои заигрывания с Николасом Бёрдом.

— Боже, Дэвид, единственный человек, с кем он будет спать — это он сам! — Эмбер вытирает выступившие в уголках глаз слёзы и поворачивается к Дэвиду. — Он смазливый, самовлюблённый идиот. Не ревнуй.

— Я? Ревновать? Тебя? — Тарино ставит пустой бокал на пол.

— Да, — она повторяет его движения и подпирает щёку рукой, облокачиваясь локтем об колено. Они смотрят друг другу в глаза и не решаются отвести взгляд. Эмбер пахнет кокосовым гелем для душа и улыбается так, что воздуха начинает не хватать. За свою жизнь у Тарино было много девушек и женщин, которые умели соблазнять, но ни одной из них не удавалось сделать это при помощи улыбки.

Не отдавая себе отчёта в действиях, он протягивает руку и проводит пальцами по щеке Эмбер, наблюдая за тем, как расширяются её глаза. Затем, обхватив пальцами её подбородок, подаётся вперёд и целует. Она отвечает на поцелуй, но быстро отстраняется, чуть хмурясь.

— Ты ведь говорил, что…

— Я знаю, что я говорил, — пальцы продолжают своё путешествие и скользят с подбородка на шею, а там — на ворот халата, который Дэвид оттягивает во время очередного поцелуя, обнажая ключицы Эмбер. Та, кажется, перестаёт дышать.

Эмбер кажется, что всё это происходит не с ней. Нет, они с Тарино и раньше оказывались в такой двусмысленной ситуации: что в гардеробной на вечеринке у Вуда или на съёмочной площадке, где он решил преподать ей несколько уроков. И каждый раз они останавливались из-за различных обстоятельств. Каждый раз останавливались, вспоминая, что он — известный режиссёр, являющийся авторитетом в мире кино, а она — начинающая актриса, которая приехала покорять сцену. Они не должны сближаться, потому что ничего хорошего из этого не выйдет, и прекрасно об этом помнили.

Но в этот раз что-то не так.

Хотя бы потому, что Эмбер тянется к Дэвиду, уже увереннее отвечая на поцелуй и пытаясь вернуть ему то, что испытывает сама. Голова кружится, но не от выпитого вина (на вечерах с друзьями выпивала больше), а от близости с ним.

Прижать к себе и уткнуться носом в изгиб между шеей и плечом, вдыхая запах геля для душа. Подняться чуть выше и, прикусив мягкую кожу, слушать, как она тихо смеётся, потому что ей щекотно.

Обхватить двумя пальцами подбородок и в очередной раз поймать себя на мысли, что она — самое удивительное из всего, что происходило с ним в последнее время, и улыбнуться, когда она тянется к поясу его халата.

— Ты непоследовательна, Эмбер.

— Почему?

— Сначала одевают, а потом раздевают.

— Раздеть известного режиссёра намного круче, чем его одеть, — она усмехается, но Тарино вздыхает.

— Забудем об этом хотя бы на сегодня.

— Это фраза из «Любовного недоразумения», твоего самого первого фильма, — восхищается Эмбер и хочет продолжить свой восторженный отзыв, как Дэвид, усмехнувшись, прерывает её восторженную речь поцелуем.

— Ты невыносима.

— Учусь у лучших.

— Эмбер!

— Прости-прости, — мычит она, отвечая на поцелуй.