Hell to the Heavens (СИ)

— Ради того, чтобы ты принадлежала лишь мне… — заурчит он, опускаясь лицом в её грудь и цепляя край её брюк. — Чтобы в твоём сердце и мыслях место было лишь для меня…

Итэр смеётся, ремень из её брюк вытаскивая и запястья девушки им обматывает, к изголовью кровати привязывая. Не сбежит, не вырвется… И он довольно улыбается, медленно стаскивая с неё сапоги. Проведёт щекой по ноге вверх, и довольно засмеётся, едва сумев совладать с чужим брюками. Почувствует дрожь, снова цепляясь за глазную повязку. Она опять скрыла свою принадлежность ему, не хочет чтобы кто-то знал об этом? Считает его недостойным этого? Ничего, больше ей скрывать нечего. Кроме метки этого мерзкого рыцаря, нашедшего её раньше.

Кэйа дёргается, с вызовом на него смотрит, понимая, что больше ей не остаётся совершенно ничего. К чему ей громкий титул королевы, если она просто стала игрушкой в чужих руках? Хорошо, любимой игрушкой, сильно смысл от этого не меняется.

Итэр опускает руки на чужую грудь, осторожно стискивая ту, специально, пытаясь пролезть под бреши в защите и трещины во льду вокруг сердца. А потому осторожничает. Он хочет её сердце и мысли помимо тела, а потому наклоняется к ней, осторожный поцелуй с губ срывая. Она нужна ему живым человеком, а не изломанной куклой. А потому не смотря на своё желание выплеснуть злость на её виновнице, прикусывает кожу на плече, как раз поверх чужого укуса. Кроме него больше никто не прикоснётся к ней так. Никто не посмеет.

Облизав её губы, мальчишка прикоснётся подушечками пальцев к подбородку Альберих, выдохнет, прося облизать и вздрогнет, почувствовав движение юркого языка. Усмехнётся, прикрыв глаза. Девушка прекрасна, даже когда пальцы его языком выталкивает, давая ему понять, что слюны будет вполне достаточно. Закрывает глаза, не желая смотреть на принца. Такая упрямая… Да, пожалуй это он тоже в ней очень любит… Разведя ноги Кэйи, тот прикоснётся к чужому лобку, почувствует как она напряжётся и проведёт другой рукой по иссиня-чёрной метке чуть выше. Она вздрогнет, и глаза распахнёт, от неприятного жжения. Громко выдохнет, вопьётся ногтями в ладони и стиснет зубы. Она не позволит себе…

И выдохнет, чувствуя как проникают в лоно пальцы. Больно, приходится расслабиться расставить ноги чуть шире, чтобы ощущения были менее болезненными. Так хочется вырваться, не знать и не чувствовать близнеца, чтобы не слышать его нашёптываний на ухо. Вот только… Он никуда не исчезает, и она чувствует его везде. Хочется заплакать, но боязно от того, что её слёзы станут подпиткой для этого создания. Она зажмуривается, когда тот неаккуратно сгибает пальцы внутри неё и находит в себе силы шикнуть в его сторону.

— Ты что… Девственник?

— Да…

И она надломлено засмеётся. Снова зажмуривая глаза от чужих ошибок. Неприятно, нужно потерпеть, пока ему не захочется прекратить. А потом наверняка последует какая-нибудь обидная колкость, и он свалится рядом с ней. Внезапная пустота кажется благословением.

Вдох-выдох, Альберих приоткрывает глаза, смотря на принца, оглаживающего её бёдра. Хочет показать что он здесь главный? Может вывернуться и показать ему, что нужно делать в постели? Она шумно выдыхает и ловит глазами его улыбку.

Итэр входит неуверенно и плавно, хмурится, наклоняясь поближе к чужому лицу, и подобно коту, начинает вылизывать чужие щёки, пальцами сосок стискивая, урчит тихо, осторожно поддаваясь вперёд, вспоминая о том, что об этом нашёптывала бездна. Впивается в губы, покусывая их, дёргает за волосы, желая врасти к ней в подкорку головы, чтобы она могла нашёптывать лишь его имя. Двигается, стискивая бока, вонзает зубы в плечо, слыша едва сдержанные всхлипы. Он делает что-то не так? Наверное, но ведь она не обидится? Пусть лучше покажет, он уверен, она знает об этом столько, что даже бездна позавидует.

— Если бы ты от меня не убегала, могла бы обучить под себя… — тихо скажет он, изредка отрываясь от чужой шеи, а потом резко поднимется, меняя угол внутри чужого тела.

Заметит как она выгнется, заскулит и до ушей дорвётся желанный полувскрик-полустон. Нашёл, кажется это именно то, что ему было нужно… Руки сжимают ягодицы, а он двигает бёдрами, целенаправленно ударяя в одну и ту же точку. Царапает её бёдра, когда она задёргается, а потом снова наклонится к ней, слизывая выступившую слезу на чужих ресницах.

Кэйа никуда от него не денется, но её метания по постели, когда она извивается, заставляют его радоваться, мокрыми поцелуями покрывая её ключицы, чуть замедляясь, чтобы не обезуметь от ощущения власти над желанным телом. Переведёт дух, заглядывая в глаза девушки, странной смесью из гнева и смирения затянутые. Не хочет, не хочет признавать себя его принцессой. Оно и не нужно, если всем остальным известно о том, кто она теперь. Смирится, быть может станет более послушной… Хотя, если честно, ему очень этого не хочется. Так будет совсем неинтересно…