Hell to the Heavens (СИ)

Дилюк вскипает, сжимая её руки, к которым она позволяла касаться их отличнику и сыну профессора на их факультете. Он помнит, как тот ластился к ней, как довольно улыбался, когда она гладила его по щекам и мягко целуя в лоб, смеялась, называя дурашкой. И тот зажмуривается, стараясь прогнать образ светловолосого из головы. Он тоже касался к ней, гладил и наверняка представлял её в постели или же просто представлял её рядом с собой или что-то в этом духе…

Или же вспомнить о наглом рыжем иностранце, что постоянно рядом с ними тремя тусуется и так и норовит руку на талии чужой расположить, устроить голову на плече и прижаться, до нервных смешков со стороны Альбедо и снисходительной улыбки Альберих. Он мысленно усмехается, оставить девушке её фамилию — было отличной идеей, никто из его окружения не знал о том, что она бастард их семьи.

Это упрощало задачу тем, что в его соперниках было минимум влиятельных людей. А таким как Дайн отказать не страшно. Не будет последствий которые могут серьёзно отразиться на его репутации или кампании, которую он унаследовал.

Главное не упустить её в ворохе внезапно упавших на него обязанностей, не позволять той отдалиться через чур далеко, чтобы потом не тратить уйму сил на её возвращение. Добровольное или очень — не имеет значения. Кэйа, пока что зависима от него и от этого отказываться он не собирается. Лишь усмехается тихо, вспоминая как его сестрица позволяла Дайнслейфу коротко целовать свои щеки и ласково улыбалась, когда тот отстранялся, мило жмурилась от чужих волос, что лезли в лицо.

И снова стискивает зубы, утыкаясь носом между лопаток. Её пальцы мягко проведут по ладоням, заставив чуть остыть. Он всего в нескольких шагах от того, чтобы совершить непоправимое. Сглатывает, наслаждаясь ощущением чужого напряжения. Кэйа боится, думает что её прогонят прочь, совершенно не догадываясь о том, что её привяжут ещё крепче, не оставляя ни единого шанса на побег. Он ждёт необходимого повода, где-то на периферии разума, понимая, что так не должно быть…

Ему бы сплавить сестру ради выгодного контракта и больше никогда не мучить себя чем-то подобным. Посмотреть в сторону какой-нибудь замечательной девушки и завоёвывать разрешение её родителей, её сердце, её внимание… Но лишь крепче стискивает смуглое тело, в то же самое мгновение задумываясь о том, чтобы оставить её рядом как единственную верную партию… Но снова улыбается. Едва ли кто-либо из окружения помнит о наличии у него сводной сестры, едва ли кто-то вообще посмеет думать, что они хоть в какой-то степени родственники… Никто не осудит его за это, никто не посмеет противиться такому решению… Кроме тех, кто желал поставить своих дочерей на её место.

Кэйа что-то ему говорит, заставляя хватку ослабить и глаза прикрыть. Она замечательная, особенно в его руках, особенно подле него, когда отдаёт всё своё внимание лишь ему, когда осторожно касается, словно боится спугнуть и в то же самое время обжечься. Других она касается совсем иначе.

Например, касания к Альбедо снисходительно-ласковые, когда она мягко поглаживает его по голове и улыбается, позволяя голову на плечо или уложить. Обычно она смотрит куда-то в сторону, что-то отвечая своему собеседнику. Иногда оборачивается к нему, что-то переспрашивая или осторожно треплет чужие волосы, если её что-то рассмешило. В её взгляде заинтересованные искры, и излишне детское любопытство.

Обычно эту болтовню прерывает мать Альбедо, говоря им что-то безумно смущающее мальчишку, но прорывающее на смех его сестру. Она обещает что-то сделать обязательно и с вопросом заглядывает в лицо одногруппника в ожидании кивка. И отпустит только завидев тот.

Дайнслефа она касается с излишней нежностью, стискивает ткань на чужом плече и смотрит влюблённо, словно больше поблизости никого не существует. Он недовольно фыркает, смотря за тем как светловолосый мягко обнимает её за талию, притягивает к себе, заглядывает в синеву глаза и мягко накрывает чужие губы. Дилюк стискивает кулаки, едва сдерживая в себе желание вмешаться.

— Тебе тоже нравится Альберих? — спросит зазевавшийся одногруппник у Рагнвиндра, кинув мимолётный взгляд на парочку и рвано вздыхает, отвернувшись от них. — Сложно найти того, у кого она не вызовет желания или не понравится…

Он озлобленно посмотрит ему вслед. Кусок мяса, как он вообще смеет подобное говорить в адрес его сестры? Как он мог додуматься до того, чтобы говорить такие вещи? Однако… Ему всё-таки стоит признать один отвратительный факт.

Его сестра прекрасна, и это, к огромному сожалению, понимает не только он. Рагнвиндру бы признать это, да использовать себе во благо, да только жажда удержать сильнее оказывается, заставляя ослепнуть от зависти или чего-то более тёмного и вязкого.