Hell to the Heavens (СИ)

А пока, отложив свёрток в сторону, оставляет поцелуй на его щеке, смотря на оставленный звёздный плащ в её постели. Он такой хороший, она определённо сделает всё, чтобы он пришёл в себя и прижился здесь. Точнее, немного поможет ему в этом, на шаг от того отходя и скрываясь за шторкой, разделяющей спальное место от импровизированной кухни. Тихо позовёт за собой, внимательно смотря на хранителя ветви.

Ему наверное мерзко от того, что ему придётся вновь стать обычным человеком, тем кем он был до пришествия богов. Ему придётся находиться среди тех, кто боготворит Барбатоса, одного из тех, кто был участником того катаклизма.

— Ты когда-нибудь слышала о том, чтобы боги писали рунами? — спросит он, мягко обнимая свою принцессу за талию, улыбнётся когда та уложит голову ему на плечо и тихо засмеётся, заставив его поднять уголки губ. — Даже с принцем бездны играется божество. Что что, а заговаривать зубы они умеют просто отлично. Даже он клюнул на их слова.

— На слова одного конкретного бога? — спросит она, хитро прищуривая глаз и выдыхая, едва пальцы его потянутся к ремешку глазной повязки. — Барбатос как-то обмолвился о нём, как раз после того, как фатуи украли у него сердце. От этого смеха побледнел даже мой братец…

Рыцарь вздохнёт. Божество, так легко исчезло из жизни целого континента… Если так стремительно забываются боги, что же происходит с людьми?

Спокойная речь о событиях дня заставляет вырваться из раздумий, просто к руке девушки приластиться, позволяя гладить себя по голове, пока в котле закипает вода. Это так странно, всё что касается её обычной жизни. Не сильно она отличается от той, что была у неё дома, там, под землёй. Всё те же строгие правила и бесконечные рамки, из которых она, несмотря на всю заботу и любовь, привитую Рагнвиндрами, не сумела позабыть.

Редиска и мята кажутся осточертевшим сочетанием. Однако, сейчас, это лучше чем ничего. И в лучах закатного солнца она кажется такой уставшей, что… Он одёргивает себя, позволяя той покрыть тарелки ледяной коркой. Порою, дар богов действительно может быть полезен где-то помимо битвы.

Она улыбнётся, уже в потёмках поднимаясь из-за стола. И Дайнслейф за нею последует, краем глаза смотря за тем, как перчатки и мех с тела её слетают. Смотрит как спокойно она смотрит на него, с трудом пряча весёлую улыбку и лёгкий, больше похожий на напускной, румянец, словно её это ни капельки не смущает. Дайнслейф поднимает уголки губ, понимая, что та замерла, в его ожидании, прикрывает глаза, оставаясь в рубашке, кажется, слишком быстро расправившись с брюками, что сложно не воспринимать второй кожей.

И он подойдёт, стянет с глаза ленту, желая вновь увидеть фантом, напоминающий о жизни до катастрофы. Проведёт по щеке, сбрасывая ту куда-то в ворох её одежды. Кажется, она вздрагивает и шепчет какую-то колкость о том, что он всё никак не может расстаться с латами. И кажется, самое время доказать её неправоту, но…

Вместо этого он мягко касается её губ своими, прикладывая чужие ладони к груди, заставит ту провести по звезде, осторожно спуская к застёжкам доспеха. На мгновение, ему покажется, что он слышит биение её сердца, слышит как часто ударяется оно о рёбра, прежде чем её руки хоть что-то сделают.

Прежде чем он сожмёт ту в объятиях вновь, прежде чем уткнётся носом в ключицы, мелко касаясь тех языком, почувствует как она, сбросив латы с чужого тела, обовьёт его шею, тихо-тихо шепча что-то о его сдержанности…

Он засмеётся, почти незаметно расстёгивая чужую рубашку, толкнёт ту к постели, опустится перед ней на колени, проводя щекой по бёдрам, стиснет чужую лодыжку, после чего зажмурится, в единственное мгновение собираясь с силами, чтобы осознать действительность происходящего…

— Я никому не отдам тебя… — шепчет он, толкая ту на спину, забывает о запрете привязываться, целует чуть ниже ключицы, плавно проводя по животу.

И услышав тихое согласие, почувствовав осторожное касание к груди, позволит себе вонзить зубы в чужую плоть, провести ногтями по бёдрам, и оторвавшись, заглянуть в чужие глаза, той, что смотрит на него в нетерпении. Мазнёт языком по соску, осторожно прикусывает тот, проводя по внутренним сторонам бёдер, царапнет те, и тут же на плечи её переключит своё внимание, зубы свои вонзая в него. Услышит тихое шипение, но не прекратит, лишь ягодицы чужие стиснет, прекратив кусаться едва ощутив как его за волосы дёргают.

Кажется, он немного забылся, едва дорвался до желанного лакомства. Но… Движения рук тут же становятся мягче. Он улыбается, осторожно разводя чужие губы и внимательно в лицо девушки заглядывает. Ему очень хочется поставить её на колени, хочется заставить чувствовать себя зависимой, держать где-то на грани между извращённой любовью и откровенным издевательством. Но не сейчас, когда ему позволяют сделать робкий шаг вперёд, для осуществления это мечты, не сейчас, когда ему позволили и так слишком многое.