Hi-Fi

– Платить буду я. Даже несмотря на то, что ты так и не вернул долг. Какой смысл иметь работу вроде моей, если все равно приходится проводить отпуск в палатке на острове Уайт?[95]

– Как это «какой смысл»? А кто заплатит за мою половину палатки?

Мы наблюдаем, как Джек Дакворт пытается спрятать от Веры выигранную на бегах полусотенную бумажку[96].

– Про деньги… знаешь, это все ерунда. Меня совсем не волнует, что ты мало зарабатываешь. Главное, чтобы работа приносила тебе радость, а заниматься ты можешь чем угодно.

– Но раньше мы это как-то по-другому представляли. Мы были похожими, когда встретились, а…

– Как это «похожими»?

– Ты была человеком, который ходит в «Граучо», а я – человеком, который крутит там музыку. Ты носила кожаные куртки и футболки, и я тоже их носил. Но я ношу до сих пор, а ты нет.

– Потому что мне не положено. Разве что вечером.

Я стараюсь найти какие-нибудь другие слова, чтобы сказать, что мы уже не такие похожие, какими были тогда, что мы сделались разными и так далее, но это оказывается выше моих сил.

– «Мы уже не такие похожие, какими были когда-то. Мы сделались разными».

– Откуда такой придурковатый тон?

– Он изображает кавычки. Я старался найти какие-нибудь другие слова, чтобы сказать это. Как ты старалась найти другие слова, чтобы сказать, мол, или заводим детей, или до свиданья.

– Я не…

– Я пошутил.

– То есть нам лучше расстаться? Ты об этом? Если об этом, моего терпения надолго не хватит.

– Нет, но…

– Что – но?

– Но почему то, что мы перестали быть похожими, не важно?

– Во-первых, должна заявить, что в этом нет ни капли твоей вины.

– Спасибо.

– Ты остался в точности таким же, каким был. За все годы, что я тебя знаю, ты ни чуточки не изменился. Если мы и сделались разными, то это не ты, а я сделалась. И ведь я всего-то поменяла работу.

– А прическа, одежда, манеры, друзья…

– Роб, так нечестно. Ты же сам понимаешь, мне нельзя появляться на работе с панковской стрижкой. Теперь я могу позволить себе покупать больше вещей. И за последний год или около того я познакомилась с двумя-тремя приятными людьми. Таким образом, остаются манеры.

– Ты стала жестче.

– Увереннее в себе, это возможно.

– Более толстокожей.

– Менее дерганой. А ты до конца жизни намерен оставаться все таким же? С теми же друзьями или тем же их отсутствием? С той же работой? Теми же манерами?

– Со мной все в порядке.

– О да, в порядке. Но и ты не безупречен и уж точно не счастлив. «Что будет, если ты вдруг почувствуешь себя счастливым?» Да-да, мне известно, что так называется диск Элвиса Костелло, я нарочно процитировала его название, чтобы ты внимательнее меня послушал. Ты что, станешь держать меня за полную идиотку? Или нам придется расстаться, поскольку я привыкла к тебе, несчастному? Что будет, если ты, ну не знаю… если ты создашь звукозаписывающую компанию и твой проект окажется удачным? Решишь, что неплохо бы завести новую подружку?

– Ты говоришь глупости.

– Почему же? Объясни, какая разница между тобой в роли владельца звукозаписывающей компании и мной в роли сотрудницы преуспевающей адвокатской конторы.

Мне ничего не приходит на ум.

– Я твержу об одном: если вообще веришь в возможность длительных моногамных отношений, приходится мириться с тем, что с людьми что-то происходит, а чего-то не происходит. В противном случае какой в таких отношениях толк?

– Никакого, – отвечаю я нарочито смиренно, но я и на самом деле смят – смят ее умом, ее напором и тем, что она всегда права. Во всяком случае, права настолько, чтобы заставить меня заткнуться.

5. (В постели, перед и, если понимаете, о чем я, в процессе, две ночи спустя.)

– Я не знаю. Извини. Это, наверно, потому, что я не уверен в себе.

– Прости меня, Роб, но я тебе не верю. По-моему, все дело в том, что ты выпил. Раньше подобные проблемы возникали у нас именно из-за этого.

– Сейчас – не из-за этого, а из-за неуверенности.

Со словом «неуверенности» не все выходит ладно – я проглатываю половину слогов. Это не усиливает моих позиций.

– Что, как ты думаешь, вселяет в тебя неуверенность?

Я издаю короткое безрадостное «ха!», расхожим способом изображая натужный смех.

– Видишь, я по-прежнему не очень догадлива.

– «Я слишком устала, чтобы расстаться с тобой». Все эти дела. И Рэй, и то, что ты постоянно, так сказать… раздражаешься на меня. Злишься, что я совсем безнадежный.

– На этом и закончим? – Она имеет в виду попытки заняться любовью, а не наш разговор и не наши с ней отношения.

– Пожалуй. – Я скатываюсь с нее и лежу, обняв ее одной рукой и глядя в потолок.

– Извини меня, Роб. Я была недостаточно… Я плохо давала понять, что мне этого хочется.

– И как ты думаешь почему?