Hold Me (СИ)

Только сейчас осознаю, что начинаю в мыслях называть ОʼБрайена по имени.

========== Глава 8. ==========

Комментарий к Глава 8.

Главы небольшие, ибо я устаю на учебе.

Приятного чтения.

Олдингтон писал: «Время — это мираж,

оно сокращается в минуты счастья и растягивается в часы страданий».

Яркие воспоминания?

Думаю, это один из самых тяжелых вопросов, на которые мне приходилось искать ответ в темных глубинах своего сознания. Мне уже семнадцать, за плечами практически целое детство — беззаботное время, полное ещё наивного восторга от всего, что видишь перед собой. Время вкусного мороженного, прогулок с родителями по парку, катания со снежной горки, игры в прятки, бессмысленных времяпровождений с друзьями, без которых, кажется, не можешь провести и дня. Время ожидания. Ожидания чего-то «волшебного» от жизни и будущего. Время, когда Санта приносит тебе подарки на Рождество, а оно является шансом начать всё с чистого листа, оставив былое в прошедшем году. Когда каждый твой день рождения — это безумно счастливое «пиршество» в кругу семьи с поеданием тортиков и жареной курицы. Просмотр мультфильмов по любимому каналу после школы и ворчание, ведь твоя мать просит тебя ложится спать вечером.

И с каждым пройденным годом мне всё тяжелее оборачиваться и смотреть на прежнюю себя, на ту самую девочку с еле заметными веснушками на щеках, со здоровым цветом лица и ярко горящими голубыми глазами, полными наивного интереса к окружающему. Она, видимо, думает, что все вокруг так и продолжат восхищаться ею, что и в будущем её повседневность не примет иные обороты, но все на самом деле её считают нелепой.

Бедная и жалкая девочка. Ребенок, которым я была. И которого я давно убила.

Я убила в «себе себя»? Да, ведь не окружающие виноваты в том, как именно я живу сейчас. Проблема исключительно во мне. Я позволила им сделать это. Погубить себя. Я недостаточно сильна.

Вергилий говорил: «Время уносит всё». Мне отчего-то казалось, что речь идет о материальном составляющем нашего мира, но позже мне наконец повезло уяснить, что именно он имел в виду. Только вот было уже поздно.

Время унесло меня.

И теперь мне остается лишь сидеть над чистым листом, косо брошенным на поверхность моей парты. На доске написана тема сочинения, и остальные уже приступают к нему, не поднимая голов, ведь действительно увлечены делом. Считается, что подобного рода работы — это легкая возможность получить хорошую оценку, но у меня постоянно негативный результат. Мне даже не нужно утруждаться и подписывать лист, ведь пустым его сдаю одна я. Кусаю уже изгрызенные ногти, не смотрю по сторонам, уставившись на коленки. Мне непривычно сидеть без рюкзака в руках, но учительница настоятельно «попросила» убрать его. Чувствую себя незащищенной, если не хуже. Все вокруг так увлечены. По лицам ясно, что они тщательно выбирают моменты, пытаясь расписать лучший из них. Кажется, у них правда много стоящих воспоминаний.

Стук.

Громкий и довольно раздраженный, поэтому с легкостью рушит нависшую тишину в кабинете, заставляя учительницу, читающую журнал за столом, всего на секунду поднять взгляд. Я медленно, с предельной осторожностью поворачиваю голову, наблюдая за парнем, который, несмотря на предупреждение преподавателей, продолжает находиться во время уроков в головном уборе. Дилан стучит ручкой по столу, и меня тут же привлекает его пустой лист, который давно пора бы уже начать заполнять, но он даже не подписан в углу. ОʼБрайен сутуло сидит, одну руку держит под столом, а другой издевается над нервной женщиной в очках, которая терпеть не может, когда кто-то щелкает ручкой. Я по-прежнему не могу слышать, как Дилан дышит, что мне не очень ясно, ведь этот тип явно напряжен или даже зол. Что-то выводит его из себя? Неужели, написание такого рода сочинений, которые как-то затрагивают касающуюся тебя тему? Быть может, у Дилана так же немного вариантов для изложения другим? Или всё это не для него? Уверена, что он не так прост, как кажется. Никто не прост. Все люди сложные, мне ли не знать?

Я уже спокойнее подношу ручку к листу, написав всё так же криво, но при этом рука не дергается от волнения: «Сдавать не собираешься?»

Не замечаю, как парень читает, ведь его голова остается неподвижной, но он отвечает, как-то резко выводя буквы черной ручкой: «Меня это дерьмо не вдохновляет». Я немного поникаю, читая ответ, и решаю не трогать парня. Кажется, он серьезно напряжен, поэтому не буду нарываться. А-то, кто знает…

Но, прежде чем я отворачиваюсь, Дилан успевает вновь дернуть рукой, написав не менее разборчиво: «Тебя подобное забавляет? — немного ждет, кажется, задумавшись. — Не думаю, что собственные воспоминания кому-то будут интересны, тем более этой свинье за столом», — грубо. Очень, но я не осуждаю ОʼБрайена, отвечая: «С чего ты взял?»

И сбоку слышится смешок.