Homo Animalis. Бремя славы

Выбор легкой добычи объяснялся первым полноценным участием Аслы в облаве. Решалась судьба молодой львицы, будущей добытчицы, и Леена, как мудрая глава прайда, сделала все, чтобы охота сложилась успешно. И подобрала идеальное место – круглое пастбище с высокой пожелтелой травой, обрамленное редкими деревьями, словно специально предназначалось для таких хищников как мы. Чуть поодаль высился огромный серый камень, копия валуна, возвышавшегося на холме там, где прайд любил проводить дневное время.

На теплой поверхности камня удобно расположились мы с Лееной, пока остальные участники охоты осматривали пастбище. До охоты оставалось еще достаточно времени. Солнце лишь близилось к закату, небо темнело, облака подернулись розовым светом, но до сумерек было ещё далеко и жара пока не ослабла. И животные, в том числе и стадо импал, мирно паслись недалеко от неглубокой реки слева от нас, ближе к горизонту.

Спать мне не хотелось, разговаривать с матерью тоже, поэтому ничего не оставалось, кроме как лениво рассматривать будущих жертв. Стадо определенно не подозревало, что именно на них пал выбор нашего прайда. Мне на глаза попался одинокий самец антилопы, пасущийся вдали от товарищей, ближе к реке. Не самое разумное поведение. Травоядные должны держаться вместе, что защищаться от нас, хищников.

Как будто в подтверждении моих мыслей, недалеко от самца импалы появился силуэт львицы. Хищница, почти распластавшись, ползла под защитой кустарника и высокой травы. В ее движениях чувствовался опыт матерой охотницы: мышцы напряжены, взгляд устремлен на жертву. Я с удивление поняла, что передо мной Ленесса. Странно, ведь совсем недавно я видела ее играющей с львятами. Кстати, а где собственно троица шалопаев? Поблизости я их не видела. А оставлять их одних, особенно младшенького Диво, без присмотра – верх неосторожности.

Для себя я еще не решила, что неприятнее: пыльная буря или непоседливый малыш, носящийся около меня кругами. По всей видимости, Ленесса спрятала их в укромном месте, а сама отправилась на охоту. Но разве это не противоречило нашим планам? Я взглянула на Леену. Та невозмутимо смотрела в сторону сестры и слегка улыбалась, хотя улыбку на львиной морде не так-то легко заметить.

Тем временем неосторожный самец импалы поднял голову и нетерпеливо повел ушами. Добыча забеспокоилась, хотя пока не замечала хищника. А вот я по опыту понимала, что зверь уже обречен: позади густой кустарник, сбоку река и бегство невозможно. Львица находилась уже в нескольких шагах от жертвы.

Самец антилопы слишком поздно заметил опасность. В высоченном прыжке он попытался перескочить через львицу, но та извернулась и схватила зверя за глотку, когда копыта импалы коснулись земли. Животное упало на бок, горло оказалось зажато в пасти громадной кошки. Но, к моему великому удивлению, львица выпустила жертву. Я снова в растерянности посмотрела на Леену. Сомнений не осталось – моя мать улыбалась, словно предвкушала что-то хорошее.

Тут в поле моего зрения появилась троица львят, прыгающих по траве. Один из них, скорее всего, Диво, подражая матери, бросился на горло импалы и сделал вид, что пытается задушить ее своими крохотными зубками. Двое других кусали антилопу за заднюю ногу. Самец оставался в сознании, глаза блестели в закатном солнце, хотя лежал он неподвижно, не реагируя на атаки львят, за которыми следил бдительный взгляд мамаши.

Мне вспомнилось мое детство, первые попытки научиться охотничьим приемам под таким же пристальным и суровым взглядом Леены. Но тогда преследование добычи казалось веселой забавой, игрой. Сейчас же вид Ленессы, обучающей молодняк премудростям охоты, не вызывал у меня улыбки.

Неожиданно самец импалы вскочил, сбрасывая с себя пушистые комочки. Детеныши откатились в траву. Но львица не отпустила добычу далеко, настигла ее и мощным ударом лапы свалила обратно на землю. Львята снова бросились вперед, стали кусать антилопу за ноги и бока. Оглушенное животное больше не двигалось и, похоже, не замечало острых коготков, глубоко вонзившихся в заднюю ногу. Никакой дрожи, стонов и хрипа, никаких попыток сопротивляться мучителям.

Именно покорность и раздражала меня больше всего в охотах. Почему животные, намеченные стать жертвами, если и пытаются спастись или хотя бы защититься, то только для вида? А на самом деле спокойно ждут своей участи. Теряется вся прелесть охоты, пропадает азарт. А что за охотник без азарта? Мы, львы, теряем хищную сущность и все из-за кротости наших жертв. Сколько раз я говорила об этом Леене, но она всегда отговаривалась одним «так устроен мир». Однако я никогда не соглашалась. И то, что я видела сейчас, больше походило на бессмысленное, жестокое унижение, чем на жизненную необходимость. А вот Леена удовлетворенно улыбалась. Пожалуй, именно из-за безразличия моей матери и остальных старейшин, мне пришло в голову самой вразумлять потенциальных жертв, как молодого буйвола Тауро.