Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания

Может ли случиться так, что в кибербудущем все более изолированным друг от друга людям останется лишь общаться с суррогатным компьютерным интеллектом? Каким будет этот мир? Возможно, таким, какой показан в фильме 2013 г. «Она», где застенчивый парень общается с искусственным интеллектом. Сегодня все еще не ясно, станет ли появление киберпространства огромным шагом вперед для человечества, как рисуют киберутописты, например поэт Джон Барлоу в своей опубликованной в журнале Wired в 1996 г. «Декларации независимости киберпространства» (A Declaration of the Independence of Cyberspace). Или это будет намного более холодный мир, описанный Шерри Теркл в книге «Одинокие вместе: Почему мы ожидаем от технологий большего, чем друг от друга» (Alone Together: Why We Expect More from Technology and Less from Each Other)? По Барлоу, киберпространство станет утопическим миром без преступлений и деградации «реального мира». Теркл описывает мир, в котором компьютерные сети все более и более разделяют людей, оставляя их в одиночестве и изоляции. На взгляд Вейценбаума, вычислительные системы могут существенно уменьшать общение людей. Почти в том же ключе, что и марксистский философ Герберт Маркузе, клеймивший развитое индустриальное общество, он опасается, что грядущая информационная эра породит «одномерного человека».

После создания Eliza группа ученых Массачусетского технологического института, включая основоположника теории информации Клода Шеннона, собралась в Конкорде, штат Массачусетс, чтобы обсудить социальные последствия этого явления{130}. Привлекательность взаимодействия с Eliza беспокоила Вейценбаума, который усматривал в чрезмерной ориентации на технологии признаки морального падения общества. Корни такого взгляда восходят ко временам его детства в нацистской Германии. В 1976 г. он изложил гуманистическую критику компьютерной технологии в книге «Возможности вычислительных машин и человеческий разум: От суждений к вычислениям» (Computer Power and Human Reason: From Judgment to Calculation). В ней не было доводов против возможности создания искусственного интеллекта, она предъявляла страстные обвинения автоматизированным системам, которые принимают решения вместо человека. Автор утверждал, что компьютеры являются консервативной силой в обществе, поддерживают бюрократию и превращают мир в тесное и бесплодное место, ограничивая потенциал человеческих отношений.

Критика Вейценбаума так и не нашла отклика в Соединенных Штатах. Годы спустя его идеи получат большее понимание в Европе, куда он переедет в конце жизни, но тогда в США, где внедрялись новые компьютерные технологии, было больше оптимизма в отношении искусственного интеллекта.

В конце 1960-х гг. аспирант Виноград попал в тепличную атмосферу Лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского технологического института, места рождения культуры программистов-фанатиков, которая привела к появлению PC и идеологии «свободы обмена информацией», а позже движения 1990-х гг. за открытую среду. Многие в лаборатории строили карьеру на вере в то, что дружелюбные и автономные интеллектуальные машины скоро станут реальностью. Eliza, а позднее и SHRDLU Винограда стали прямыми предшественниками более сложных электронных личных помощников, появившихся в последующие десятилетия. В Массачусетском технологическом институте уже предпринимались попытки строить микромиры или «блочные миры» – ограниченные смоделированные среды, в которых исследователи могли создавать программы, способные судить об окружающей обстановке и планировать действия. Иногда использовались даже реальные манипуляторы и блоки. Когда Виноград начал работать над своим проектом, уже создавалась система заказа авиабилетов, но это не очень интересовало его. Он собирался построить собственную ограниченную среду для исследований и рационализации и выбрал для нее форму виртуального компьютерного мира.