Homo Viridae: человек как вирус

Для софистов наука о красноречии стала способом заработка. Они сосредоточились на двух техниках: диалектике и риторике. Софисты учили своих студентов двум основным методам: использованию софизмов и противоречий. Эти средства отличали речи софистов от других выступающих. Противоречия (антитезис) были важны для софистов, потому что они считали, что хороший ритор должен уметь защищать как свое собственное мнение, так и прямо противоположное. Таким образом была выработана способность находить четкие, убедительные аргументы в пользу любого тезиса. Для софистов главной целью было выиграть спор, чтобы доказать свое превосходство в словоупотреблении. Они были уверены, что истины нет, но есть разные мнения, равные по важности, и «истинность» – единственная, которую ритор мог бы более убедительно продемонстрировать. Применительно к медицине это могло бы звучать так – вызвано ли это заболевание проклятием или недостатком в окружении? питании? За каждое мнение нужно высказать аргументы, ничто не истинно само по себе, и выиграет тот, чьи аргументы будут наиболее убедительны.

Гиппократ считается отцом медицины не потому, что он сделал множество открытий, и не потому, что множество открытий, сделанных в его время объединили его именем, он отец медицины потому, что она возникла как наука гдето рядом с ним. Случайный отчим в общем-то. Считается, что он проповедовал её отделение от религии. А ещё он был софистом. Вдохновленный и воспитанный софистическими принципами, где нужно наблюдать, делать выводы, он был одним из первых, кто учил, что заболевания возникают вследствие природных причин, отвергая существовавшие суеверия о вмешательстве богов. В произведениях Корпуса присутствуют одни из первых прообразов «историй болезни» – описаний течения заболеваний. Учение Гиппократа состояло в том, что заболевание является не наказанием богов, а последствием природных факторов, нарушения питания, привычек и характера жизни человека. В сборнике Гиппократа нет ни одного упоминания о мистическом характере происхождения болезней. Конечно же множество предпосылок было ошибочными, гумористическое учение, физиология, ну если честно, ошибок было очень много, прямо вот много. И для них были свои причины. К примеру, в Древней Греции времён Гиппократа существовал запрет на вскрытие человеческого тела. В связи с этим табу знания об анатомии собирались из случайных сведений, наблюдения повреждений и вскрытия животных. Это не так страшно, как звучит, ведь при отсутствии микроскопии общее понимание на уровне хотя бы наличия и разнообразия органов можно получить, и разделывая поросенка или курицу. Основываясь на этом, вылечить вас от чего-то серьезного не удастся, но хотя бы мы больше не гадали по печени, мы её внимательно рассматривали, изучали. Пусть и не свою, а свиную. Наш homo стал curiosum (любопытный), и теперь он сомневался в простых ответах. Заложенное сомнение должно было толкать на переосмысление нашей системы координат. Но быстро это сделать было невозможно.

Вивисекция или аутопсия?

Введение вскрытий – одно из самых потрясающих моментов в истории медицины. Звучит не очень, знаю. Но это было и до сих пор необходимо для самого разного рода причин. В Античности же у нас есть единственный пример-головоломка. Я сейчас про эксперименты Герофила из Халкидона, современника Эвклида в Александрии, начало III в. до н. э. До Герофила был Эрасистрат и… всё… Никогда до и тысячу лет после – никто больше этим не занимался, не пробовал, не исследовал и не изучал.

Эксперименты по вскрытию человека возобновились только в XIV веке. Казалось бы, если это необходимо для изучения патогенов, их воздействия, банальных знаний об анатомии, чтобы избежать тех ошибок, которые мы будем расхлебывать, рассуждая столетиями о блуждающих органах и темпераментах, то почему же, черт возьми, этого не сделать? Вот сразу же?

Прежде чем ответить на эти вопросы, давайте посмотрим на то, что удалось достичь, проигнорировав предубеждения. Практически любое резюме обширных анатомических и физиологических открытий, сделанных Герофилом и Эрасистратом, было бы карикатурно несостоятельным из-за своей неполноты. Эти двое как будто заглянули за кулисы, приоткрыв сам занавес, в то время как все остальные были просто зрителями.