Homo

—Вы правильно заметили, что религия - это сказка, а мы научно доказываем истинность наших представлений всем желающим, и вы могли сегодня сами в этом убедиться. Или я был недостаточно красноречив?

—Видите ли, эмоциональность и прекраснословие могут иметь значение только для того, кто недостаточно силен в разбираемом вопросе, поскольку любая религия, в том числе и ваш осовремененный буддоиндуизм, базируется на довольно уязвимых китах: алогизме, ерундизме и буратинизме.

—Простите, но я не совсем понял значение последнего слова, хотя мне казалось, что я знаю почти все возможное по разбираемому нами вопросу.

—Нет, нет, вы здесь абсолютно ни при чем: все эти термины - мое собственное творчество, позволяющее достаточно просто и в то же время вполне разумно объяснить систему доказательств любой ненаучной выдумки.

—Я был бы рад услышать от вас разъяснения по поводу этой системы.

—Пожалуйста. Буратинизм - это термин, заимствованный мною из одной русской сказки, в которой три мудрых лекаря, изучая ожившего деревянного человечка, приходят к троякому выводу: Буратино скорее жив, чем мертв, Буратино скорее мертв, чем жив, и, наконец, Буратино или жив, или мертв. Таким образом, они производят на свет кажущееся решение вопроса, основанное на одновременном сочетании всех возможных, в том числе и противоречивых, объяснений. Прелесть подобных заключений давно оценили и используют, наверное, все предсказатели и гадалки мира. А чем, например, отличается от буратинизма многократно обыгрываемая в вашей проповеди фраза: “Форма и бесформенность. Ни формы, ни бесформенности. Вот что такое Абсолют”? И это все не частный случай или оговорка, ибо ваше учение принципиально базируется на сочетании несочетаемого. Кстати, не могли бы вы напомнить мне вашу фразу об обязательности действия - она мне показалась почему-то очень знакомой.

—С удовольствием, я рад, что вам всё же что-то у нас понравилось: “Тот, кто говорит, что он знает и понимает, а не умеет действовать, в действительности ничего не знает. Не имеет смысла жажда знания без наличия силы духа применить эти знания к действиям дня…”

—Спасибо, мысль действительно интересная и, главное, общезначимая: люди должны знать и донимать, что судить и быть судимыми они могут только по делам, а не по замыслам, поскольку в сознании каждого человека живет множество “я” множества реальных и идеальных предшественников, но только то “я” становится его собственным, чьи идеи человек будет осуществлять всю свою жизнь.

—Вот видите, и вы нашли у нас нечто доброе и вечное.

—Именно, вечное. Я вспомнил, где я впервые встретил эту фразу - у средневекового философа Спинозы. Он говорил: “Знать что-то - значит уметь это делать”. Я попросил вас процитировать эту фразу еще и потому, что хотел на этом примере доказать вам, как верна ваша религия принципу буратинизма: даже сумев провозгласить верную идею, она тут же погребает ее под ворохом альтернатив. Едва упомянув о необходимости деятельности, вы немедленно противопоставили ей идеи пассивности и подчинённости, столь характерные для любой религии.

Мне кажется, что вы приписываете нам несуществующие заблуждения. Неужели вы посмеете утверждать, что я хотя бы раз упомянул сегодня слова “пассивность” и “подчиненность”?

—Дело не словесной оболочке, а в содержании ваших речей. Говоря красиво и правильно о необходимости активной деятельной жизни, вы сами выхолащиваете из этих мыслей весь их смысл, тут же превращая понятие деятельности либо в слепое, рабское подчинение тому или иному руководителю, либо в сюсюкающее благопожелание приносить пользу людям не в виде конкретной помощи, а путем посылки другому сердцу привета от своего сердца.

—Я не понимаю, почему вы употребляете олово “рабское”? Разве на естественно, что, решившись следовать чьим-то указаниям, избрав свой путь в другом человеке, надо находиться в гармонии с тем, кого ты назвал своим Учителем?

—Совершенно естественно… Для собаки. Не могу утверждать, но, по-моему, именно это животное, пусть и неосознанно, используется вашей религией в качестве идеала ученика-буддиста, от которого требуется, подчиняясь, отбрасывать все сомнения и даже мысли, поскольку де взор ученика не может охватить широту планов Учителя. Может быть, это и хорошо в качестве руководства для собаки, но человеку разумному явно не подходит, ибо отнимает у него то, что как раз и делает его человеком - разум!

—Самый худший вид гордыни, мистер Брэдли - это гордыня интеллекта. Я понимаю, как трудно интеллигенту, с его ограниченностью и честолюбием, отказаться от интеллектуальных накоплений, но только отказ от них и несет истинную свободу, позволяющую без предубеждения подходить к любому явлению и любой мысли.

—Прекрасный гимн во славу животности и безграмотности! Вы знаете, я все больше начинаю понимать, что ваше учение далеко небезвредное заблуждение. И самое опасное в нем - это желание, хотя и завуалированное красивыми словесами, низвести человека до уровня животного.