Honeycomb (СИ)

– Рей родилась, когда мне было три. В Америке. Но Мара, моя тетя, не хотела, чтобы она росла здесь, поэтому они переехали обратно в Британию с условием, что Рей будет проводить каждое лето с Люком здесь, в доме моих родителей. Моя мама была директором школы и городского совета. Отец был водителем грузовика. Через несколько лет после смерти деда начались мои, – Бен показал пальцами кавычки в воздухе, – «проблемы с поведением», судя по тому, что написано у меня в деле.

Бен подождал ответа от Хакса, но уведомление о том, что он печатает, так и не появилось, поэтому он просто понадеялся, что мужчина все еще здесь, и продолжил.

– В то время, пока я скатывался, Рей занималась балетом. И была чертовски в этом хороша, в пятнадцать даже пошла в специальную школу, где этому учили. Она собиралась стать профессиональной балериной. И у нее больше не было времени для летних визитов.

– Мне было девятнадцать. Я только-только закончил школу, работы у меня не было, да я и не хотел работать. У меня не было никакого желания поступать в колледж, а мать запретила мне идти в армию. Она тогда собиралась баллотироваться в Сенат и была так занята своей кампанией, что разрешила мне остаться жить вместе с ней на том условии, что я буду выполнять всю работу по дому. Я разгреб подвал и превратил его в свою квартирку.

– Мы жили в маленьком городке, поэтому если ты хотел куда-то поехать, то нужно было найти того, кто поможет с этим. У меня не было прав, отчасти потому что мать этого не хотела, отчасти потому что я сам не горел желанием их получить. Рей сообщила о том, что уезжает, через неделю после своего шестнадцатилетия, и это была ее последняя ночь в городе. Я тогда не знал, когда снова смогу ее увидеть. Рей захотела мороженого, а отец как раз собирался в очередную командировку, поэтому он взял нас с собой.

– Это было в среду ночью. Мама была на заседании совета. Я до сих пор не помню, что конкретно произошло. Отец говорит, что это был перебегающий дорогу олень. Рей говорит, что это была машина, которая нас подрезала. Рей сидела посередине, я – на пассажирском сидении. Я ковырялся с радио, так что я и не мог ничего заметить. Отец отпихивал меня от него, Рей пела под любую песню, которую слышала, а потом… нас занесло. Грузовик свалился в кювет. Я пытался прикрыть Рей, и врачи сказали, что если бы я этого не сделал, она могла бы умереть. Но все равно ей досталось больше всех. Она сломала ногу в двух местах. Я сломал ребро. Уже после я подрался с санитарами, которые не пускали меня в палату к Рей, но это не помогло. Зато отец был в абсолютном порядке.

Бен прервался, когда увидел, что Хакс что-то печатает.

Мне жаль, что это с тобой случилось.

– Это не самая худшая часть. Вдобавок к разрушенной мечте Рей, отец, как оказалось, перевозил просто дохера какого-то нелегального продукта, я не стал вникать, что это было. Его тут же посадили в тюрьму. Он клялся, что не знал, что в коробках, но мать все равно с ним развелась. Это был просто вопрос времени. Все по спирали пошло на самое дно с того времени. Рей пыталась… – слова застряли в глотке. Бену было так страшно. – У нее было трудное время. Она не хотела ехать домой, не желала выходить из моего подвала.

– Я не мог просто позволить ей просрать всю жизнь. Даже несмотря на то, что я все еще был счастлив, она не хотела больше жить. Поэтому мы заключили сделку: если она закончит школу, то мы уедем вместе. Поступим в колледж. Все или ничего. Мать была просто в ярости, она сказала, что я не смогу о себе позаботиться, настаивала, чтобы я бросил Рей, говорила, что это просто трата денег и времени, что история как специальность просто ничто, и нужно что-то более практически направленное. Но на самом деле, я думаю, она злилась из-за того, что больше не могла меня контролировать. И вот он я через пару лет. Сделал все, о чем говорил.

Звучит так, будто ты справляешься куда лучше ожидаемого.

Бен пожал плечами.

– Некоторые дни лучше, некоторые хуже. Я просто рад, что с Рей все в порядке.

А как ей колледж? Нравится так же, как и тебе?

Перед тем, как углубиться во все подробности школьной жизни Рей, Бен потянулся, чувствуя себя удивительно сонным, лег на свою половину кровати и расположил ноутбук так, чтобы Хакс его все еще видел, а он мог читать его сообщения. Они продолжили говорить о жизни Бена, Хакс задавал вопросы, а парень удивительно открылся, как не делал еще никогда. Он заснул через несколько часов, глядя на иконку того, как Хакс печатает, и чувствуя себя удивительно легко впервые со дня аварии.

***

Следующим утром Бен проснулся и увидел пустой экран ноутбука. Он включил его и заметил, что Хакс отключился несколько часов назад. Бен сонно подсчитал, что после того, как он заснул, Хакс еще больше часа не выключал Скайп. Последнее его сообщение было коротким:

Спокойной ночи, Бен.

Блять. Он так облажался. Залез в личное, сказал слишком много из того, чего не должен был говорить. Он даже не мог вспомнить всего, что сказал Хаксу – о своей жизни, отношениях с Рей, своей (о, боже) любви к Glee.