Читаем Hopkinsville полностью

– Нам уже одежду скоро будут выдавать, через полчаса! Жду тебя около твоего места проживания. Чтобы через пять минут была готова, Кен, – я понимала, что мне капец после того, как мы встретимся, поэтому моментально вскочила с кровати.

Положив трубку, я бежала в ванную, дабы почистить зубы и умыться. Лицо я мыла холодной водой, чтобы проснуться, но вода попала на рану, и защипала, ведь я сняла салфетку.

– Чёрт… За что?! Что ж, проживём, – вздох.

Кухня. Бежала, не разбирая дороги, прихватила сэндвич с тарелки. Переодеваться не стала, на мне и так была норм одёжка. Только причесала своё афро и побежала. Закрыла дверь на ключ – никого ещё не было дома, ведь сестра пошла на чей-то День Рождения. За поворотом меня ждала Биния.

– Мать Вашу, фасоль! – вскрикнула я.

– Как можно так долго спать?

– Да я в семь утра заснула.

– Ну, ты соня. Побежали, не буду тебя ругать! – блонд махнула рукой.

Я волновалась, ведь боялась одноклассников, которые будут смотреть на меня. Всегда боялась чужого мнения.

***

Прошло пять-семь минут

Вот мы и подошли к калитке школы.

– Тепло на улице, заходить что-то не охота, – я – тараторка, знаю. Делала всё, дабы не идти на эту игру.

– В помещении теплее. Пошли.

Зашли, взяли номерок и повесили одежду на крючок. Нужно было пройти к двадцатому кабинету. Мы встретили нашу классную руководительницу – Мисс Пранн. Она молодая, милая, да и вообще сразу общий язык с нами нашла. Она поздоровалась со мной и с Фасолью и сказала идти в класс. Конечно, мы не стали спорить и тому подобное, нежели это делали многие подростки. Зайдя в кабинет, на нас уставились все, кто был на тот момент в этом месте. Я поняла, что впервые за долгое время попала в столь стрессовую ситуацию. Ну и ну.

– Ужас… Вы только посмотрите! Королева бунта в школе рядом с этой новенькой! Ой, умора!!! – крикнул кто-то из толпы.

– Оливер, дверку прикрой. Если она новенькая, то это вовсе не обозначает, что она изгой и всё остальное в этом духе, – когда Биния это сказала, я встала в ступор, но быстро отошла от этого самочувствия.

Я не ожидала столь сильной защиты в мою сторону.

– Но…

– Я здесь сама себе режиссёр. Лучше закройся сейчас, а уже после этого откройся всему миру, – громко рявкнула на Оливера Биния.

– Ты нам не указ, и мы не желаем слышать твоё жалкое мнение об этой Клар. Поэтому пускай для тебя она будет нормальной, а для нас – посмешищем! И так тебя вся школа возненавидит!

Я не знала что ответить. Пока Би всё это выслушивала, я не сдержалась и дала ответ.

– Вы хотя-бы моё полное имя запомнили, придурки. Вас не должно волновать, общение Бинии и её личная жизнь. Если вы ей не друзья, конечно. Просто отстаньте от неё и всё на этом, Боже. Тихая мышка умеет огрызаться, – я поняла, что помаленьку зарабатываю авторитет среди этого курятника. Стоя рядом с Би, я ощущала себя в разы увереннее, нежели раньше.

– Умеет, но не знает, как это правильно использовать, – Оли начал меня выводить из себя, и я же знала, что он к этому стремится.

Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Алые Паруса. Бегущая по волнам. Золотая цепь. Хроники Гринландии
Алые Паруса. Бегущая по волнам. Золотая цепь. Хроники Гринландии

Гринландия – страна, созданная фантазий замечательного русского писателя Александра Грина. Впервые в одной книге собраны наиболее известные произведения о жителях этой загадочной сказочной страны. Гринландия – полуостров, почти все города которого являются морскими портами. Там можно увидеть автомобиль и кинематограф, встретить девушку Ассоль и, конечно, пуститься в плавание на парусном корабле. Гринландией называют синтетический мир прошлого… Мир, или миф будущего… Писатель Юрий Олеша с некоторой долей зависти говорил о Грине: «Он придумывает концепции, которые могли бы быть придуманы народом. Это человек, придумывающий самое удивительное, нежное и простое, что есть в литературе, – сказки».

Александр Степанович Грин

Классическая проза ХX века / Прочее / Классическая литература