Hoshi (СИ)

Эта догадка заметно придала ему сил, и Асакура обежал всю улицу, заглядывая в каждое помещение. Осмотрел даже школьный автобус, битком набитый тем, что когда-то было детьми. Куда, куда она могла пойти? Кинотеатр, продуктовый, библиотека, закусочная, школа… У Хао не хватало ругательств, чтобы покрыть ими создателя этого чересчур детализированного мирка. Должно быть, Нэм проронила не один литр слез, оплакивая всех этих людей, что никогда не были ей знакомы. Она ведь такая… эмоциональная.

Наконец, Асакура добрался до ограждения парка, где вдалеке возвышалось уже знакомое колесо обозрения, и резко выдохнул, проходя через вырубленный турникет под цветастой вывеской. Нэмид должна быть здесь. Хао ощутил это сжавшимся в груди сердцем и похолодевшими кончиками пальцев, и сразу же перешел на бег. Ей больше не придется переживать этот кошмар в одиночку. Она должна знать, что он рядом.

— Нэ-эм! — воздух заполнил расправившиеся легкие, а ветер подхватил его крик, унося вдаль. Асакура мчался вперед, подмечая, что парк оказался почти безлюден. Наверное, потому что тридцать первое выпало на четверг.

Колесо росло, становилось всё ближе и выше, а дышать становилось только легче. Наверное, так влияло присутствие Нэм на это место. Она ведь всё ещё оставалась целителем, которому чужда энергия зла. Тяжело дыша, Хао остановился возле танцевальной площадки и вгляделся: в самой нижней кабинке поломанного аттракциона и впрямь кто-то сидел, уронив голову на колени, и Асакура отчего-то не решался к этому кому-то подойти.

Ему понадобилась минута, чтобы окончательно собраться с духом. По прошествии нее сомнений уже не осталось, и Хао решительно зашагал сначала по площадке, а затем и по бетонным ступенькам, ведущим на посадку.

— Нэм.

Она была в том же кровавом-красном кимоно, в котором погибла, только прическа растрепалась, и длинные пряди почти подметали пол кабины. От звука его голоса плечи девушки дрогнули, а голова чуть повернулась в его сторону. Асакура видел, как ее зрачки бесцветно уставились на него сквозь черную вуаль волос.

— Убирайся, — ее тихий шепот резанул по ушам в гробовой тишине. — Мой ответ не изменился.

Хао озадаченно моргнул и нахмурился.

— Какой еще ответ?

— Не прикидывайся им, — Нэмид выпрямилась, прислонившись к спинке сидения. Ресницы опустились, и она потерла бледные щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы. — У тебя это выходит из рук вон плохо, мы еще в прошлый раз выяснили.

С уст Асакуры сорвалось возмущенное цоканье, и он, запрыгнув в кабину, разместился рядом.

— Я никем не прикидываюсь, дурында. Я Асакура Хао, мужчина твоей мечты. Единственный и неповторимый в своем роде.

Нэм чуть поморщилась, вглядываясь в его лицо, и невесело ухмыльнулась.

— А, теперь верю. Только настоящий Асакура стал бы мне хамить уже в третьей реплике. Ты уж прости, за эти десять дней твои копии приходили ко мне уже раз тридцать.

— Ты здесь всего несколько часов, — возразил Хао. — Хотя вполне возможно, что время здесь протекает иначе.

— Возможно, — не стала спорить Нэмид и неопределенно обвела пространство рукой. — Добро пожаловать в мой личный ад. Здесь ты уже стал королем и убил всё человечество, а я — единственная выжившая. А создано это прекрасное место для того, чтобы я объединилась с Проклятьем и помешала тебе взойти на трон.

Мозаика в голове сложилась в единую картину, и Асакура, тяжело вздохнув, взглянул на Нэм. Она на него совсем не смотрела. Как будто разглядывать собственные ладони было для нее куда более интересным занятием.

— Это не было бы… так, — прочистив горло, заговорил он. — Я не стал бы вот так оставлять тела, и всё такое. Их просто… не стало бы по щелчку пальца, и всё.

Нэмид истерично захохотала, подняв на него глаза и смахивая с ресниц подступающие слезы.

— Серьезно? — ее голос задрожал. — Думаешь, меня волнует эстетическая сторона вопроса? Заботит, как они будут разлагаться? Дело не в трупах, а в том, что ты готов убить множество невинных, не дав им и шанса на исправление.

— У них была тысяча лет и множество шансов, — сухо отчеканил Хао. — Но я не жду, что ты меня поймешь. Ты целитель, и твои мозги слишком затуманены человеколюбием, чтобы желать кому-то смерти.

Губы Нэм сложились в тонкую линию, и она отвернулась, вновь уставившись на руки. Асакура не ждал, что что-то услышит, но следующая реплика буквально пригвоздила его к месту.

— Вообще-то, я понимаю. — Он ослышался?

— Что, прости?

Нэмид сглотнула ком в горле и тряхнула головой, словно желая избавиться от наваждения. Она не знала, стоит ли ей говорить, однако слова сами полились рекой, звуча очень тихо и будто бы через силу.