Hroniky

— Слышь, Миша, я кажись, забеременела, — сообщи

ла Ленка, как то раз. — Че делать то будем? Ты не про

тив этого?

— Что ж, рожай. А там, видно будет.

— Так может, поженимся? Давно ведь, уже живём...

Да и прописки, нет у меня.

Михаил ухмыльнулся.

— Пока, ничего не могу сказать. Посмотрим, как

дальше пойдет...

И не зря ведь, сказал так. В нём, опять, начала проры

ваться ревность.

«С кем, она гуляла до меня? Судя по рассказам, прошла

Зая, как говорится, и огонь, и воду. Жила с каким то

251

скотником, в Троицкой, вот так же, — нерасписанной.

А почему, вдруг разбежались? Не очень то много, от

неё узнаешь. Положительно, что то скрывает. Ох, и не

нравится же, это всё!». Но «муж» пока, виду особого

не подавал.

Михаил пытался разговаривать с Ленкой на серьёзные

темы, — к примеру, о Боге, однако выяснилось, что она

абсолютно тупа в данном отношении. Нет, что касается

сенсомоторной деятельности — то есть, делать, что

называется, руками, — Зая была здесь мастер. А на

отвлеченные проблемы, ума у неё, увы, не хватало.

«Муж» пытался даже, чему то «жену» научить. Но

оказалось, что девка, с 6 летним образованием во вспо

могательной школе, фактически, не обучаема. Зая писала

даже с ошибками, например, вместо «люблю» — «лу

блу». Всё это, конечно, поначалу было забавно, но Ми

хаил начинал понимать, что общего, между ними, ничего

почти не имелось. Один секс, «любовь». В этом смыс

ле, — Ленка пребывала в своей стихии...

Как то вечером, он заехал к ней, в детский сад на

работу, предварительно позвонив Сергею Николаевичу, директору общежития, договорившись о встрече на оста

новке. Хотелось показать свою подругу, похвастать её

молодостью.

В детсаду, родители детей уже забрали. Зая, как бы, между прочим, завела на пищеблок, где их «спецом», поджидали несколько работниц садика.

— Здравствуйте! Вот вы, значит, какой! Симпатичный!

И Лена у нас, девушка ничего. Уж сильно, её не обижай

те! — женщины бесцеремонно рассматривали «жениха», но он, смутившись, быстрее вывел Заю на выход. Та, почему то, была не в настроении.

252

— Чего невесёлая такая? Сейчас с Сергеем Николае

вичем познакомлю! Ну, че стряслось то?

— Знаешь, у меня ведь, выкидыш сегодня случился.

Несла полное ведро по лестнице, и вот...

— Да ладно, не переживай! Это не смертельно. Всё

у нас впереди! — Михаил даже подумать не мог, что

Зая нагло врала. Не было у неё беременности. Не могло

быть...

На остановке их, нетерпеливо дожидался директор.

— Ну, сколько же можно ждать?! Так, значит, —

Лена, да? Очень приятно! Михаил много говорил о вас.

Разрешите, возьму под руку...

Затарившись, поехали на Потерянную.

— Вы такая интересная! Особенно глаза! — не успо

каивался Сергей Николаевич, когда уже сидели за сто

лом. — Давайте, выйдем на крыльцо, мне нужно что то

сказать...

«Муж», ничего не подозревая, продолжал хлестать

водку. А Зая, оказывается, уже успела, за дверьми, по

целоваться с директором.

— Ты, Мишка, уж пьяный стал. Ложись, поспи, —

не отступал от своего плана Сергей Николаевич, пожирая

глазами подругу. — А мы, немного еще поговорим.

Но тут, пришла мать, сразу поняв, в чем дело.

— Собирайся, дорогой, время позднее. В другой раз

встретитесь...

А Михаил спал, не ведая, какие еще, будут впереди

испытания, с беззаветно «любящей» Заей...

253

2.

Удар, который нанёс Мяткин, зарубив статью, бил не

столько по самолюбию Михаила, вообще его планам, офи

циально, утвердиться в науке, — сколько по возможности

школы, наконец, обрести своё лицо в системе психологи

ческого знания страны, и кардинально изменить данную

систему. Теперь, рассчитывать на что либо, в этом плане, не приходилось. Пропала последняя надежда. А занимать

ся, так сказать, «для себя», для простого самоудовлетво

рения, тешась статусом «непризнанного гения», — Миха

ил сие хорошо понимал, — было абсолютно бессмысленно.

После смерти Бориса Борисыча, неудачник от науки, забросил было «дело всей своей жизни», погрязнув в

суетной погоне за «низшими» наслаждениями, типа пьянки

и сексуального самоутверждения с бабами. Но сейчас, буду

чи задет за живое, получив, от ворот поворот от «зажрав

шихся невежд», в лице Мяткина и Компании, вновь рвался

в бой, видя перед собой, правда, лишь неприступную стену...

Впрочем, поток мысли, если таковой, вообще имеется, не

остановишь, даже если потерян, казалось бы, самый смысл

внутренней творческой работы. И Михаил, вновь и вновь, доказывал незримым оппонентам свою правоту, непрелож

ность своих мировоззренческих установок...

Была, кстати, и другая сторона, очищающегося от

всех мыслительных стереотипов, как зёрна от плевел, нового мировоззрения. Поняв, что человек есть видоспеци

фическое социальное животное, более того — генотип; что люди, которые окружают и он сам, являются челове

ческими особями; что общество, наконец, — не видя собст

венной биологической природы, построенное на биологи

ческом обмане и насилии, объективно не способно придти

254

к справедливому устройству, — поняв это, Михаил

страшно страдал от открывшейся Правды жизни. Ибо

воспитан был в совковых традициях «веры» в Человека

и его труд, его, дескать, особой миссии, высоких нрав

ственных качеств, гиперболизированных всей советской