Hygge дома. Секреты уюта по-датски

Мастерская Сезанна находится на склоне холма на окраине города Экс-ан-Прованс на юге Франции. Это двухэтажное здание с желтым фасадом и красноватыми ставнями, окруженное пышным зеленым садом. На верхнем этаже, в само́й рабочей студии, есть огромное окно с видом на север и небольшое окно с видом на юг. Сезанну нужны были наилучшие условия, чтобы творить, в том числе естественное освещение, но при этом не прямые солнечные лучи. Цвет краски на стенах и деревянный пол вместо плитки обеспечивали минимум бликов.

В стене рядом с окном с видом на север находится огромная вертикальная почтовая щель, поразительная дыра от пола до потолка 30 см шириной. Она была сделана для того, чтобы можно было легко вносить гигантские холсты в студию и выносить их.

С 1902 года до самой своей смерти в 1906 году Сезанн работал здесь каждое утро. Когда я посетил его мастерскую, он как будто бы только что вышел оттуда, ведь его шляпа-котелок и пальто все еще там, вместе с мольбертами и другими предметами, с которых он рисовал свои натюрморты снова и снова. Вазы с фруктами, кувшины, банки для оливок, гипсовая фигурка купидона, скатерть.

Строительство этой мастерской Сезанн планировал сам, и очевидно, что она спроектирована с одной целью: создать наилучшие условия для работы и написания шедевров, на которые теперь можно посмотреть в крупнейших музеях мира. Абрахам Маслоу об этом говорил: «Музыкант должен создавать музыку, художник должен рисовать, поэт должен писать, если он хочет быть в гармонии с самим собой. Человек должен быть тем, кем может быть. Как раз это мы можем назвать потребностью в самоактуализации».

К рисованию или живописи у меня никогда не было интереса, да и талантом я не был наделен. Моим главным шедевром стало, как я в 7 лет срисовал обложку «Счастливчика Люка» (Lucky Luke), моих любимых комиксов. Но, когда я стоял в мастерской Сезанна, освещение было настолько идеальным, что мне впервые в жизни захотелось взять в руки кисть. Я хотел рисовать.

Такой уровень вдохновения и мотивации создает эта комната. Она была спроектирована так, чтобы в ней хотелось рисовать, творить, видеть вещи такими, какими они являются на самом деле. Именно стоя в мастерской Сезанна, я понял, почему я обустроил свой домашний офис именно так, как задумывал. Я пытался создать комнату, предназначенную для того, чтобы в ней писать.

Именно там я разместил свою библиотеку: американские романы, которые я прочитал, и русские романы, которые так и не закончил читать. Также там хранятся предметы, которые напоминают мне о приключениях и исследованиях: маска из Индонезии, лампа из Марокко и снаряжение для подводной охоты. Помимо этого, в комнате много напоминаний о моих корнях: картина фермы моего дедушки, фотоаппарат 60-х годов, который он отдал моему отцу; табуретка, которую я сделал вместе со своим дядей из ветки столетнего вишневого дерева. Каждый из этих предметов навевает воспоминания, и я обращаюсь к этим пластам историй и приключений, когда пишу.

Там хранится коллекция корейских масок, которую мне подарил молодой человек, мать которого покончила с собой. Теперь он борется с социальной стигматизацией психических заболеваний в Корее, призывает нас снять эти маски, которые мы носим. Для меня эта коллекция служит напоминанием о коллективных усилиях всего мира, направленных на то, чтобы сделать его лучше.

В своей последней книге я пошутил о том, что в каждом номере лондонского отеля, в котором я всегда останавливаюсь, есть копия картины Леонардо да Винчи «Дама с горностаем». После того как книга была опубликована, команда издательства Penguin Random House прислала мне копию картины. Теперь она висит в моем домашнем офисе.

Там же стоит стул, который я купил, чтобы физически увековечить публикацию своей первой книги. Еще здесь есть кушетка для чтения, ведь мой первый шаг в писательстве – это сбор данных. И наконец, здесь стоит красивый письменный стол из грецкого ореха с рабочей поверхностью, покрытой черным линолеумом. Стол, который буквально умоляет вас сесть за него и начать писать.

Да, знаю, это вопиюще нескромно, как будто я заявляю: «Да, я и Сезанн на одной волне, друзья навеки, творческие гении». Миру однозначно нужны более скромные гении, ведь нас осталось так мало.

Ну а если отбросить шутки, я считаю, что комнаты и дома могут вдохновлять нас, мотивировать стать теми, кем мы стремимся стать. Жилье – это не нечто неизменное. Непрерывное проектирование и построение дома дают нам возможность расцвести. Если мы счастливы дома, то он помогает нам следовать своим увлечениям и становиться теми, кем мы хотим. В этом и заключается эффект Сезанна – когда дом вдохновляет нас, он способствует самоактуализации. Не устану повторять слова Черчилля: «Сначала мы формируем наши здания, а потом наши здания формируют нас».

Предлагаю обратиться к двум примерам того, как наши дома формируют нас, как физически, так и интеллектуально.

Книгоразвитие