i_0e02284c13ff104d

первый раз, она была одета в серое пальто, похожее на крестьянское

платье конца прошлого века. Мне показалось, что это птичница Аграфёна

сошла со страниц Лескова или Бунина.

Я подумал, что не стоит уделять ей много внимания - с такими данными она

недолго продержится. Но когда Артур сказал мне, что они встречаются уже

с месяц, я был удивлён неслыханной длительностью их романа.

При ближайшем рассмотрении я обнаружил в Кате два неоспоримых

достоинства, которые можно было считать особыми приметами. Во-первых, она смеялась. Не просто смеялась, а заразительно хохотала по любому

поводу. Стоило кому-то пошутить, пусть даже неудачно, она широко

раскрывала свои серые глаза, поднимала голову, как будто собиралась

нырнуть, и заливалась раскатистым звонким смехом, от которого все вокруг

начинали смеяться вслед за ней. При этом она долго не могла остановиться

и часто, уже успокоившись, вспоминала причину этого веселья и начинала

хохотать снова. Всё смешило её одинаково сильно: анекдоты Артура, наш с

ним пинг-понг с его скабрёзностями и моей чопорной реакцией, чьё-то

падение на гололёде на улице, смешная шапка на голове у прохожего. Если

задуматься, это можно было объяснить той же простотой, только теперь

душевной: смеялась Катя над простыми житейскими вещами, которые давно не

веселили никого, кто был старше восьми лет. Но в этом было столько

детского очарования, что невозможно было осуждать её, наоборот, хотелось

видеться с ней чаще и чаще.

Если первая её отличительная черта была умилительно детской, то вторая, напротив, делала её взрослее, чем она была на самом деле. Она была

старшим ребёнком в большой семье, так что ей с детства приходилось

заботиться о младших братьях и сестрах. Это приучило её нянчиться и

сюсюкаться со всеми вокруг, вмешиваться в бесконечные повседневные

проблемы, успокаивать и заботиться о каждом, кто попадал в её поле

зрения. “Ну что, Артурчик, получил-таки двойку за итоговую контрольную?

- говорила она тоном доброй мамаши-клуши без доли шутки, но с искренним

состраданием и стремлением подбодрить,- ну не расстраивайся, мой зайчик.

Это ведь просто контрольная, верно? Всё равно они тебе в четверти тройку

должны поставить. Или хочешь, пойдём вместе к учительнице; я её попрошу

моему Артурчику поставить троечку. Пирогов ей снесу, вареников”,- и, завидев улыбку на хмуром секундой раньше лице Артура, начинала заливисто

хохотать.

Я не заметил, как проникся её очарованием, мне стало не хватать её, когда мы долго не виделись. Она и меня взяла под своё крыло, каждый раз

стараясь приободрить, если я был не в настроении, что в последнее время

случалось достаточно часто. Артур был не против нашей взаимной симпатии, наоборот, ему нравилось, когда мы проводили время втроём.

У Кати всё было просто. Люди делились на хороших и плохих, но плохие

тоже были хорошими, только надо было до этой их хорошести докопаться. У

большинства людей, наверное, просто нет желания и времени анализировать

окружающих, чтобы обнаружить глубоко спрятанные положительные качества.

Кате же не требовалось никаких усилий, чтобы понять, за что можно любить

того или иного человека. Я никогда не видел её не только расстроенной, но даже сколько-нибудь озабоченной. Если не было повода для смеха, она

просто с довольной миной болтала о чём-то несущественном с довольным

лицом. Когда мы были вместе, я заражался этим её оптимизмом. Конечно, не

стоит расстраиваться по пустякам, когда вокруг столько всего

интересного, занимательного или просто смешного. Её присутствие

действовало на меня, как умный и обходительный доктор на

душевнобольного: вот пациент носился по палате, как ужаленный, а только

вошёл врач и сказал ласково пару слов, тот уже сидит на постели и

счастливо улыбается. Поэтому если сначала я просто радовался ей, вернее, их визитам, то потом начал искать Катиного общества.

Это было не так легко. Катя была несвободна. Она жила с мужчиной, который был гораздо старше и, более того, собиралась за него замуж.

Артур, наверное, не хотел мне этого рассказывать, стесняясь своего

щекотливого положения, но сама Катя не видела в этой ситуации ничего

странного. Во время одной из наших встреч в самом начале знакомства она

вдруг сказала:

- Мы с Андреем на выходные на дачу к его родителям поедем. Уезжаем в

пятницу утром, так что я с вами, мальчики, не увижусь теперь до

следующей недели.

- А кто это Андрей? - спросил я.

- Ну-у, муж мой будущий,- протянула Катя, явно удивлённая тем, что я до

сих пор не в курсе.

В комнате повисла пауза. Я не знал, как обычно реагируют в таких

случаях, Артур потупил глаза и не произносил ни слова. Только Катя, казалось, не была ничуть смущена:

- А! Артёмка, тебе Артурчик не рассказал ничего… Ну, ничего страшного.

Да, так вот получилось, что я не одна. Есть у меня мужчина. Андрей его

зовут. Да вы не расстраивайтесь, мальчишки, он у мамы в деревне, вам он

ничего не будет стоить,- процитировала она известный фильм и засмеялась.

Адюльтер меня мало беспокоил с моральной стороны, но мне было интересно, что думает по этому поводу Артур. Насколько я знал своего друга, играть